Пандемониум

Объявление


Двадцать лет люди и нелюди сосуществовали
рядом, пока Договор держал это равновесие.

Но грядут времена, когда каждый возьмет в руки оружие, и Равновесие рухнет, а судьба
всего мира решится на залитых кровью
улицах Лондона...


Игровые вводные:

Место и время действия: Лондон и пригород, 1851 г.




Рейтинг
ролевой - NC-17



Погода в Лондоне:

Прогноз погоды в Лондоне » Великобритания
Администрация


Рекламу своего форума с ролевой игрой вы можете поместить в соответствующем разделе - Реклама.
Ник – PR, пароль – реклама

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Пандемониум » Жилые помещения » Жилье Маклинов


Жилье Маклинов

Сообщений 1 страница 30 из 89

1

Немаленькое двухуровневое подвальное помещение доходного дома в гетто заняли братья Хоакин и Йен Маклин. На первом этаже этого здания находится продуктовый магазин, в чем Йен усмотрел какую-то особо тонкую иронию. Остальные же шесть этажей заняты обычными квартирами, в которых, конечно же, живут не самые обычные существа.
Подвальное помещение разделено на два уровня. На верхнем находится большая гостиная, которую при необходимости можно использовать и как конференц-зал, и как столовую. Крошечная кухня, предназначение которой лично для Йена остается загадкой. И две спальни братьев.
Комната Йена носит на себе явный отпечаток хозяина - похоже, что на ее внешний вид ему так же наплевать, как и на свой. Невзрачные коричневые тона, разбросанные вещи, кровать, которую заметно перекашивает на один бок, гардероб с отломанными ручками, зеркало, покрытое толстым слоем пыли и тонкой паутиной трещин.. Словом, было бы неудивительно встретить здесь даже рассадник крыс, если бы не удивительное домашнее животное Йена. "Милая киска", а если точнее - пантера Дилайла, одинаково свободно себя чувствует, как в кровати хозяина, так и на нижнем уровне жилья, но о нем позже.
Комната Хоакина.Неизбежно мрачные тона всего - начиная от черных без какого-либо орнамента обоев и заканчивая унылым бордовым покрывалом, обволакивающим огромную кровать. Кроме кровати в комнате мебели как таковой и нет - само "лежбище" под собой имеет ящики, в которых и размещается довольно скупой гардероб Хоакина.И зеркало - если его можно считать  мебелью - прямо напротив кровати. В углах неизменно маячит паутина - её хозяин комнаты не убирает намеренно, чтобы придать комнате несколько зловещий вид. В остальном, всё вылизано до девственной чистоты - на зеркале вряд ли когда-либо можно увидеть разводы, на покрывале складочку, а на полу небрежно брошеную вещь.
Нижний уровень подвального помещения вмещает в себя клетки для "пищи", "винный" погреб и кабинет Йена, в котором чаще всего и можно найти старшего Маклина, если только вы вообще застанете его дома, конечно.
Крошечные подвальные окна наглухо заколочены. Нет, солнечный свет не убивает вампиров, как принято считать у людей, но доставляет весьма болезненные ощущения и наносит значительный урон запасу крови, а потому днем на улицу вампиры предпочитают выходить лишь в случае крайней необходимости.
Дом Маклинов не снабжен никакой магической защитой, потому что они твердо убеждены, что врагов следует искать не среди своих, а среди людей.

0

2

Йен изволил развлекаться. Он редко позволял себе расслабиться, но, когда это уже случалось, отдыхал душой и телом. Вот и сейчас, развалившись в кресле гостиной в одном только домашнем халате и небрежно покачивая босой ногой, вампир со снисходительной улыбкой наблюдал за драмой, разворачивающейся на его глазах. Молодая девушка, едва ли старше восемнадцати, в перепачканном кровью платье, носилась по сыроватому помещению в поисках выхода - кидалась на забитые наглухо окна в тщетной надежде оторвать доски, срывала в кровь ногти, царапая стены, будто это могло помочь ей разобрать свою ненавистную тюрьму по камешку и вырваться на залитые солнцем улицы. Или, быть может, думала, что солнце уничтожит ее палача? Какая обида, бедняжка не знала, что тот лишь поморщится, сузит глаза, словно кошка и отойдет в тень. Сложно описать ощущения, испытываемые вампиром, когда солнечные лучи касаются его кожи. Представьте себе самую страшную жару, пережитую вами в своей жизни, а теперь утройте эту температуру, чтобы понять, что чувствует холоднокровный.. Можно ли убить вампира солнцем? Да, пожалуй, если бы солнце было в состоянии не заходить сутки или больше - тогда обездвиженный вампир постепенно, в мучительной агонии терял бы запас  крови и, в конце концов, умер бы от Жажды. Слишком гипотетически, не так ли?
Но вернемся к палачу и его пленнице. Йен в который раз нарушил презираемый им Договор - бедняжка не заходила на территорию гетто или "автономии", как тактично называли ее сами овцы. Старший Маклин уже давно не стеснялся охотиться в близлежащих деревнях - было что-то особо сладкое в осознании того, что в случае неудачи он расплатится жизнью. И еще более сладкое в том, что он точно знал - неудачи не будет. Слишком быстр, слишком ловок, слишком силен для овец. Он никогда не избавлялся от трупов, чтобы "замести следы" - напротив, подбрасывал обескровленные тела на видные места - в виде предупреждений для зарвавшихся овец. А еще - в качестве приманки для главного врага. Пока нелюди ведут себя тихо, Инквизиция тоже находится в состоянии выжидания. Стоит лишь показать, что загнанная в угол "нечисть" не желает следовать букве закона, Инквизиция проявит себя. А тогда...
Эти сладким мечтам и планам Йен мог предаваться часами, но это уводило его мысли в сторону от разыгрывающегося действа. Девушка уже поняла, в чьи лапы она попала - поняла еще с того момента, когда вампир улыбнулся ей во все клыки и залепил первую затрещину. С виду обманчиво легкую, словно кот лениво отмахнулся лапой, но жертва полетела на пол, разбив в кровь губы. Запах свежей, молодой крови заманчиво щекотал ноздри вампира, удлинившиеся клыки уже начали царапать нижнюю губу, но Йен сдерживал себя - простое, бездумное поглощение пищи уже давно не приносило ему удовольствие, он обожал купаться в страхе жертв. И сейчас, когда девушка, как подкошенная, рухнула на колени и, умываясь слезами и кровью, начала молить о прощении, вампир улыбался довольно и чуточку презрительно. Нет, он не чувствовал себя победителем - разве есть какая-то честь в том, чтобы поставить на колени жалкую, беспомощную овцу? Она обречена уже от своего рождения, пока рядом есть такие волки, как он, а справиться с ней мог бы даже вампир-подросток..
Промелькнула мысль, сцедить у овцы немного крови для братишки (кто знает, вдруг она еще и девственница, говорят, их кровь особенно хороша), но девица учудила - в последней отчаянной попытке спасти свою бессмысленную жизнь, бросилась на врага. Ее ногти даже успели оставить несколько глубоких отметин на щеке Йена, прежде чем он снова с досадой отмахнулся от нее. Только в этот раз чуть сильнее, чем в прошлый - девушка отлетела на добрых два метра, ударилась о стену, сползла по ней и затихла. Когда вампир приблизился к ней, он заметил, что кровь течет даже из ее ушей, а сама она еле дышала, глядя на своего убийцу мутным, мало понимающим взглядом.
- Терпеть не могу дохлятину.. - Досадливо процедил сквозь зубы Йен, рывком приближая к себе бесчувственное тело и, уже без всяких церемоний, вгрызаясь в горло девушки.
Несколько минут - и ее сердце перестало биться, а Йен брезгливо отшвырнул от себя ставший бесполезным кусок мяса.
Теперь оставалось только вернуть овцу в стойло, из которого он ее взял ("Правда, в несколько испорченном виде" - сомнительно скаламбурил про себя Йен). Его бы воля - он поступил бы так с каждым человеком. Собрал бы вместе всех, в чьих жилах не течет эта мерзкая слабая кровь, и прекратил человеческое существование навсегда. "Впрочем, нет, - отдернул см себя Йен, - кого-то же нужно оставить для пастбищ. Целые загоны овец, которые будут лишь жрать, спать и размножаться в отведенное для этого время, чтобы мои братья имели беспрепятственный доступ к пище..."
Когда Йен Маклин покидал свое жилище, перекинув через седло лошади тяжелый куль непонятного предназначения, настроение у него было просто прекрасным.

======> деревня за городом

+2

3

У меня есть дурацкая традиция - выползать из постели не ранее полудня. Какого черта я её выдумал и главное - с какого перепугу безукоризненно следую - тайна, покрытая мраком. Но тем не менее сейчас, когда мне уже совершенно не хочется спать, я упрямо продолжаю мять кровать.
Я предложил Вирсавии сыграть в покер. Она бы не прочь еще поспать, но, несмотря на это, соглашается. Да, дурацкая затея - играть в покер вдвоем. Такая игра глупа и бессмысленна. Но Вирсавия всегда соглашается на любые мои предложения, даже самые идиотские. Интересно, почему? Видимо, не настолько сильно меня это интересовало, раз уж я никогда не удосуживался просто об этом спросить.
На середине партии и без того слабый интерес к игре угас окончательно, мы распили "Сомнение" (одно из моих любимых вампирских вин, приготовленных собственноручно) и занялись сексом. Простым и будничным, но не лишенным фантазии. Пока он еще не стал простым и будничным безо всяких оговорок, мы вместе. Как только же сие случится, мы расстанемся. Вот так всё легко и просто. Без заморочек.
Наслышан, что люди для остроты ощущений ходят "налево" и это, якобы, воскрешает их чувства к своей "половине". Упаси тьма, бред сивой кобылы. Угасшее влечение (чувством это называть не буду - я далёк от этих ненужных тонкостей отношений) не воскресишь. Точнее, воскресить можно, как и любое живое существо. Но, во-первых, ненадолго. Во-вторых, это уже будет не то. Как зомби. Даже если его профессионально призвать, прежней личностью он уже не будет.
Если бы я курил, то сейчас было бы самое время достать сигарету/сигару, небрежным жестом подкурить и долго и нарочито медленно подносить к губам никотинового монстра, попутно не без удовольствия рассматривая тонкие бледные пальцы, как произведение искусства в музее. Может быть, стоит начать? Никогда не понимал, какое от этого можно испытывать удовольствие, а сейчас вот вдруг подумалось, что это оно и есть - то самое сомнительное удовольствие чем-то занять себя в минуты полной пустоты мыслей.

+2

4

Отлежавшись чётко положеный срок, я с чистой совестью встал, привёл себя в порядок, нацепил белую рубашку и брюки, которые порой практически сливались с бледным цветом моей кожи и направил стопы свои в бар. Мне вдруг в голову пришла потрясающая идея и я решил ,что не стоит откладывать с её воплощением в жизнь.
====>Особняк Тиу

0

5

Гайд Парк ===>

Ехали в полном молчании - девушка слишком робела, чтобы говорить, Йен же был слишком зол. Когда уже въехали на территорию гетто, девушка немного оживилась, заозиралась по сторонам, вызвав только большее неудовольствие у вампира. Он все силился понять - если это и правда ловушка, то почему господа Инквизиторы не боятся подставлять этот "невинный цветок"? Ведь ничто и никто не помешает Йену убить ее..
Оказавшись в помещении, Йен с силой втолкнул девицу на середину комнаты, а сам запер дверь. Предстояла неприятная процедура дознания, и вампир пытался взлелеять в себе хладнокровие, чтобы с первого же удара не убить потенциальную приманку.
Впрочем, началось все довольно невинно. Усадив пленницу в кресло, сам вампир присел рядом с ней на корточки, пытливо заглядывая в глаза. Они уже давно поменяли свой оттенок на кровавый, но отнюдь не из-за жажды - из-за ярости, которая клокотала в Йене еще со встречи в парке.
- Как тебя зовут?
- Адриана Спенсер.
- Послушно ответила девушка.
Она еще не чувствовала на себе воздействие вампира, а потому могла и соврать. Доминирование Йена проявлялось постепенно - причем жертва не теряла контроля над собой и собственной воли, просто появлялась некая слепая вера в правоту Йена, хотелось сделать все для того, чтобы он остался доволен.
- Зачем ты здесь? - Голос Йена звечал глухо и неприятно, а взгляд острым клинком впивался в глаза Адрианы.
- Чтобы быть такой, как вы. Чтобы быть с вами. Всегда. - Девушка говорила так легко, словно не ощущала ни толики страха.
- Зачем тебе это? - Давление становилось более заметным, это отдавалось учащенным пульсом в висках Йена, но он продолжал наседать на девушку - она скажет ему правду, непременно скажет. А как только она это сделает, он убьет ее. И пусть тогда  приходят господа инквизиторы..
- Потому что только так я смогу быть счастлива.. Только с тобой.. - Адриана отвечала нараспев, словно впала в некое приятное забытье, но в ней по-прежнему не ощущалось ни капли страха и лжи. - Позволь мне стать твоей Миной.. У тебя не будет подруги вернее меня..
Теперь уже странное оцепенение овладело Йеном. Он слушал этот тихий, мелодичный голос и чувствовал в себе нечто очень странное - желание верить. Разве не прекрасно было бы, если бы рядом с ним было это удивительное, почти неземное существо, для которого он, он, неказистый Йен Маклин, был бы божеством?
Чтобы стряхнуть с себя это, он нарочито грубо оттолкнул ее от себя и, сам усевшись в кресло, толкнул ее на середину комнаты:
- Раздевайся.
Не стирая с лица своей удивительно ясной улыбки, Адриана неумело одну за одну снимала с себя платье, нижнюю юбку и белье, наконец оказавшись перед Йеном полностью обнаженной. Было заметно, что для нее это внове, но она будто и не стеснялось. Для нее все происходило именно так, как и должно было. И это было страшно.
Тяжелое молчание длилось несколько минут. Йен рассматривал тонкое, словно вырезанное из слоновой кости, тело девушки, трогательные синие жилки, бьющиеся на ее шее и руках и безошибочно притягивающие взгляд вампира, и снова будто раздваивался. Одна часть его хотела удовлетворить желание девушки, сделать ее одной из них, и тогда, быть может, в его жизни появится нечто новое, доселе скрытое от него. Вторая же часть яростно требовала убить ее, высушить до последней капли, чтобы точно так же до последей капли выжать этот смертельно опасный соблазн.
Словно сомнамбула, Йен поднялся с кресле и сделал шаг навстречу Адриане. Та протянула к нему руки, раскрывая объятья и не переставая улыбаться. Кажется, реши он убить ее сейчас - она не стала бы противиться. Для нее он действительно был божеством, высшим существом, отдаться воле которого было наибольшим счастьем. Еще один шаг навстречу и руки девушки опустились на плечи вампира, она прижалась к нему, отчего один из ножей в его куртке проколол ей кожу. Адриана даже не вздрогнула, лишь нежнее обняла Йена, провела рукой по его волосам, скользнула губами по шее, потянулась к его губам..
И к Йену наконец вернулась трезвость мысли. Чем бы сейчас не закончилась эта фантасмагорическая сцена, для него она несла погибель. Поэтому, швырнув в девушку ее вещи, он процедил лишь одно слово:
- Убирайся., - и скрылся в своей комнате, не в силах наблюдать за тем, как она уходит.

0

6

=====>Бар "Кровавая Мери"
Ненавижу безответственность. Ненавижу, когда что-то обещают, но по каким-либо причинам не выполняют. В следующий раз, когда увижу Ридли, я самолично высосу из него всю кровь.
Ридли - один из поставщиков крови. Он не вампир. Он обыкновенный человек. И видимо зря я изначально построил наши деловые отношения на деньгах, а не на благоговейном страхе. Если бы он работал не за деньги, а всего лишь за свою дрянную шкурку, то уж наверняка бы попроворнее и добросовестнее исполнял бы свои обязанности.
Ненавижу быть недовольным и нести это домой.
Я смыл с себя пыль эмоций, бурлящих внутри, холодной водой, пристально рассмотрел своё лицо на предмет нахождения на нем ненужной растительности и , удовлетворенный своим внешним видом, отправился в комнату.
Вирсавия, как верный пёс, была на своём месте.
Это становится скушным. Увы.

0

7

Этой ночью жилье Маклинов превратилось в настоящий штаб. Отдающие бредом вчерашние события были забыты, и Йен всецело предавался делам. Вначале прибыли гонцы, еще на прошлой неделе отправленные в разные части Европы. Увы - новейшее средство связи под названием "телеграф" ни в коем случае не подходило для целей вампиров - оповестить всех, каждую особь о том, что готовится восстание. Именно поэтому самые верные из числа приближенных Йена посещали Вену, Берлин, Осло, Хельсинки, Амстердам, Рим, Мадрид и другие города, где находились гетто, и доносили до ушей вампиров слова Йена. Сложнее было с теми, кто жил вне закона. Они-то нуждались в Йене больше всего, так же как и он нуждался в них, но найти их было настоящей проблемой. На это уйдут еще недели, возможно, месяцы, а есть ли на это время? Некоторые гонцы приносили вести неутешительные - братья, живущие в сытых и беспроблемных гетто, таких как голландское и датское, не желали ни покидать насиженное место, ни подымать бунт против овец. Зачем злить тех, кто сильнее? - говорили они. Слышать такое было физически больно - волки настолько привыкли к жизни в клетке, что уже считали тех, кто заточил их туда, сильнее.
Но были и те, для кого имя Йена Маклина не было пустым звуком. Кто-то оставался в своих гетто, обещая доставлять как можно больше неприятностей людям, но многие тянулись в Лондон, к средоточию силы, к кулаку, который нанесет основной удар. Кто-то легально, насколько позволял это лимит Лондонского гетто, кто-то тайно, скрываясь от закона и рискуя собственной жизни. Но слова Йена начали звучать по всей Западной Европе, и к ним начали прислушиваться. И сегодня, когда в подвале неказистого дома собралось два десятка вампиров, каждый из которых был лидером в своей небольшой группировке, эти слова глухо рокотали в сырых стенах.
- Я знаю, о чем думает каждый из вас. Я знаю, что у многих из вас есть семьи, и вы боитесь за них, а потому не хотите рисковать. Но хотите ли вы дождаться того часа, когда обнаглевшие овцы сами придут к вам и перережут всех, до последнего ребенка?! Я знаю, о чем говорю, потому что менее сотни лет назад это произошло на моих глазах. С тех пор враг затаился, потому что и сам оказался вне закона, но он не дремлет. Это лишь вопрос времени, когда овцы накинут волчьи шкуры и явятся, чтобы убить нас. Не лучше ли опередить их?! - Взгляд Йена обводил каждого присутствующего сегодня здесь вампира, и почти каждый из них вспыхивал в ответ, словно свеча, к которой поднесли спичку. - Да, овец больше, чем нас. Но мы сильнее! И потом мы, вампиры, станем лишь первым звеном. Когда мы соберем все свои силы в единый кулак, когда сможем показать остальным нелюдям, что объединившись, мы сильнее, мы начнем переговоры с другими расами. Неужели вы думаете, что оборотни хотят довольствоваться позорной кормушкой, отведенной им овцами?! Неужели маги так и будут работать на овец за жалкие гроши?
Йен говорил еще долго. Повторял все то, что сам себе рассказывал уже сотни раз - спорил с собой, приводил контр-аргументы, и все равно каждый раз убеждался в своей правоте. Овцы не имеют права жить свободно, пока те, кого они называют нелюдью, заточены за решетки.
- Каждый из вас получил инструкции для своей группы. Пора наконец обнажить клыки и показать овцам, что мы не намерены быть послушными. Только так мы сможем выманить Инквизиторов. У них слишком большое преимущество - они знают, где мы, для нас же их местонахождение - тайна. Начнем с самых опасных, зубастых овец, а после займемся и обычным, кормовым стадом - это не составит труда, уверяю вас.
- А кто назначил тебя главным, Маклин? - Этот голос, лениво растягивающий гласные, раздался откуда-то из угла, так что Йену пришлось приблизиться, чтобы рассмотреть его обладателя.
Ну конечно, представитель вампиров из Нового Света. Молодые, наглые, не хлебнувшие горя. Говорят, люди на их материке настолько разобщены и поглощены борьбой за территории, что им не до истребления нелюди. Говорят, у них нет даже Инквизиции. А потому для Гарри Вилсона это было нечто вроде приключения, сафари, и, похоже, сейчас он хотел отхватить себе место главного ловчего.
Он действительно был слишком молод и неопытен - иначе не пропустил бы выпад Йена. Тот схватил молодого вампира за шею, с силой ударил лицом об стол и оставил в таком прижатом к столешнице положении.
- Сам Бог явился ко мне во сне, говорил со мной и сказал, что я - Мессия, который должен навести порядок на этой грешной Земле. - Тихо, но угрожающе прорычал Йен. - Такой ответ тебя устраивает, Гарри?
Ответа не последовало, и Йен отпустил вампира, оставив того утирать кровь из разбитого носа. В наступившей напряженной тишине низкий голос Йена звучал так, словно сама земля издавала рокот из Преисподней, будучи недовольной своими нерадивыми сыновьями.
- Каждый из вас - свободен. Никому из вас я - не хозяин. Но если мы не объединим свои силы, нас убьют по одиночке, разорвут, как фокс-терьеры на лисьей охоте. Если бы я мог выбирать, я бы выбрал спокойную жизнь в родных горах Шотландии, где, возможно, прожил бы все долгие отпущенные мне лета счастливо. Но у меня отобрали этот выбор, убив мою семью и искалечив моего брата. Уверен, у многих из вас найдется подобная трагическая история. Но я сейчас стою перед вами не потому, что жажду власти, а потому что кто-то должен это сделать. Кто-то должен направить вас. Я верю, что смогу это сделать. Верите ты ли в это вы?
Повисло недолгое напряженное молчание, после которого каждый - каждый, включая задиру американца - приложил руку к груди и ответил в унисон:
- Да, руден.

+2

8

Вопреки моим опасениям, о встрече с Тиу я не забыл ни вчера ночью, ни сегодня с утра, ни к обеду. Но Йен оказался чертовски занят, так что мне не удалось с ним обсудить свершившиеся и предстоящие события. Поэтому я, как порядочный работник, засобирался на работу, где ,вполне вероятно, мы и встретимся - правда, немного позже, как только он расхлебает всё, что затеял.
Странно, я никогда не замечал, что в моем гардеробе, практически все вещи - белые. Среди них, как кровавое пятно на снегу, одиноким гербом мсияла бордовая шёлковая рубашка. К слову сказать, громким названием "гардероб" я окрестил небольшой ящик под кроватью, вмещающий всего один спортивный костюм, три двое белых, одни черные брюки, и шесть рубашек, одну из которых я уже упомянул ранее, как выделяющуюся из общей массы.
Сегодня я счёл целесообразным облачиться как раз в черные брюки и красную рубашку - в памяти были живы руки Тиу, измазанные по локоть в крови. Я жуть как не люблю грязные пятна на своей одежде, видимо, поэтому крайне редко прибегаю к насилию, если мне нужна кровь.
====>Бар "Кровавая Мери"

0

9

Когда собрание наконец завершилось и за последним вампиром закрылась дверь, Йен решил наконец дать себе отдых. Вот уже четвертые сутки не удавалось ему урвать хотя бы несколько часов на сон. Что и говорить, организм вампира куда выносливее человеческого, но любой мозг нуждается в отдыхе, даже если тело полно энергии. От благих намерений его отвлек робкий стук в дверь. Вернулся кто-то из братьев? Маловероятно, но Маклин, угрюмо зевая и почесывая волосатую грудь под расстегнутой рубашкой, направился открывать.
На пороге стоял вчерашний бред - Адриана. На ней было белоснежное платье, в светлых волосах, оттенок которых, кажется, называют медовым, цветы, и в голове у Йена непроизвольно всплыла ассоциация - "невеста". Весьма нетерпеливая невеста, которая преследует своего суженного.
- Тебе так не терпится умереть? - Хмуро осведомился Йен, не спеша пропускать гостью внутрь. Но та сделала шаг вперед, улыбаясь своей особенной, безмятежной улыбкой, и вампир поневоле отступил назад. Именно так они продвигались, пока не очутились вновь посреди гостиной,  где девушка наконец заговорила:
- Мне не терпится быть твоей. Навсегда. - Не дожидаясь ответа, Адриана потянулась к застежке на своем платье - сегодня у нее это получалось уже сноровистее, и через полминуты глазам вампира предстало то же искушающее зрелище, которое он уже наблюдал вчера.
Снова, откуда не возьмись, накатывала злость. На девушку, потому что та проявляла невиданное упорство, на людей, потому что своей наглостью они порождают таких особей, но больше всего на себя - за то, что он никак не мог открыть рот и приказать  ей убираться. Лишь смотрел на нее, как некоторые ценители искусства рассматривают шедевральные скульптуры - любуясь каждым изгибом, каждой линией, сделанной талантливым мастером. Ноздри все так же щекотал запах человека, но странно - на этот раз он не казался омерзительным, он был сладким, отчего Йену вдруг вспомнилось детство, которое он не вспоминал уже много-много лет. Родная деревня в Шотландии, яблоневый сад и он сам, устроившийся на дереве и жадно втягивающий аромат плодов. От Адрианы тоже пахло самой свежестью и сладостью, так что Йен сам не заметил, как сделал шаг навстречу.
- А если бы ты встретила не меня, а другого вампира, все было так же? - Тихо спросил он. От этого вопроса веяло слабостью - и Маклин лишь радовался, что его никто не слышит. Никто, ведь разве можно принимать в расчет девушку, которой наверняка не жить?
- Глупый. - Это слово прозвучало в устах Адрианы так неожиданно, но так мягко, что Йен даже не разозлился. - Не было бы никого другого, это Судьба..
Не было сил. Не было сил больше противиться яблочному запаху, исходящему от девушки, странно смешивающемуся с ароматом крови, обжигающему теплу ее тела, а больше всего ее глазам - таким ясным и светлым, смотрящим на вампира с таким восхищением..
Все происходило так, словно само Время замедлило свой ход, давая двоим существам, которые никак не могли быть вместе, насладиться друг другом. Неспешно выгибалась спина Адрианы, медленно слетал с ее губ короткий стон, наполненный не только болью, но и нежностью... Нежность - вот что поражало Йена своей новизной, заставляло его терять голову и растворяться без остатка в своей любовнице. Женщины и раньше отдавались ему с охотой - но то была лишь страсть, бешеная, сжигающая. Звериная. Адриана же была самой Лаской и Нежностью, и постепенно Йен чувствовал, что и с ним самим происходит эта странная метаморфоза. Ослабляли нажим пальцы, стальным захватом державшие бедра девушки, втягивались клыки, уже готовые было впиться в слабую, будто покрутую прозрачной кожей, шею, а вместо звериного крика из горла вырвался тихий стон, вторящий Адриане...
Йен испытывал совершенно новое для себя чувство. Страх. Если простая человеческая девчонка так легко может размягчить его, убить в нем зверя, разве можно допускать это? Нет, убить, скорее убить ее, пока соблазн не стал сродни опиуму, навсегда привязывая курильщика к себе. Вампир повернулся к девушке, неспешно положил руку на ее горло. Одно движение, один нажим - и хрупкая жизнь глупой девчонки будет прекращена навсегда, а Йен сможет спокойно вернуться в родную ипостась. Но Адриана смотрела на него с такой лаской и обожанием, что рука вампира дрогнула. Не выдержав более этой пытки, он бросил ей лишь одно короткое слово, как и вчера:
- Убирайся.
Девушка безропотно оделась и исчезла, оставив Йена в  полном смятении. Надо было срочно вытряхивать эту блажь из головы. Надо было поговорить об этом с единственным существом, которому не стыдно признаться в своей слабости.

=======> Бар "Кровавая Мэри"

+2

10

Гномьи пещеры ======>

Вся деревня пылала. Крошечные, сколоченные грубыми руками крестьян и будто сошедшие с иллюстраций сказок Андерсена, домики вспыхивали с готовностью праздничных фейерверков, заставляя их жителей бежать подальше от угрозы. Бежать нечеловечески быстро, но даже это не могло спасти их от преследователей. Зловещие фигуры в черных плащах обездвиживали вампиров так быстро и незаметно, что этот процесс не мог рассмотреть даже зоркое, усиленное силой крови, зрение. Обездвиживали, кидали на землю и обезглавливали. Некоторые, особо изобретательные, вбивали колы в грудь - не осиновые, что за ерунда. Смысл не в дереве, смысл в убийстве сердца. Холодного, гоняющего кровь чрезвычайно медленно, но все же живого и чувствующего..
Сердце самого Йена сейчас разрывалось от боли. Едва началась неразбериха, родители приказали ему и семилетнему Хоки бежать дальше в горы, где преследователи, возможно, не смогут их настичь. И Йен бежал, карабкался по крутым уступам в горы - сначала лишь подгоняя Хоакина, а затем и взяв его на руки. Им оставалось добежать до небольшой пещеры всего несколько метров, когда Йен споткнулся и, выпустив из рук Хоакина, сорвался вниз. Самому ему удалось уцепитьмя за один из поросших сорной травой выступов, малыш же упал вниз, на землю. Само по себе такое падение не могло причинить вред крепким, даже у ребенка, вампирских костям, но со стороны деревни уже приближались три фигуры в черном. Палачи, даже для того, чтобы разобраться с ребенком, они направлялись не в одиночку!
Йен поспешил было спуститься вниз - пусть это бессмысленно, и он, тридцатилетний подросток вряд ли смог бы противостоять неизвестным карателям, но гораздо более немыслимо было оставлять Хоки одного. Но, спрыгнув на очередной выступ, молодой вампир отшатнулся, словно его накрыло ударной волной. Эта волна высасывала из тела всю силу, лишала тела выносливости, и даже само мышление, казалось, становилось медленнее, мешая быстро соображать. Йен предпринял еще одну попытку спуститься ниже и снова почувствовал это сопротивление - он стал настолько слаб, что едва не сорвался вниз, к палачам. В отчаянии вампир поднялся выше и словно вышел из этой опасной зоны слабости - тело вновь налилось упругой силой и энергией. Кем бы не были эти существа, они были сильнее и опаснее...
В бессильной злобе, чувствуя обжигающе холодные слезы на щеках, Йен наблюдал за тем, как три фигуры в черном калечат его младшего брата. Бьют ногами, плетками с железными хвостами.. Ребенок уже давно перестал кричать и пытаться уворачиваться от ударов, и палачи, презрительно сплюнув, отошли от него, не задержавшись для того, чтобы добить..
Потом пришло осознание, что Конец Света наступил. Не аллегорический, а буквальный - конец того мира, в котором тридцать счастливых лет прожил Йен, жадно впитывая знания и кровь, балуя младшего братишку и востороженно слушая рассказы о Большом Мире. Представители Большого Мира пришли сами и оставили после себя лишь головешки от мира маленького. С трудом Йен помнил, как выл над телом Хоакина, как нес его на руках в деревню, в которую один за одним возвращались те немногие, кто выжил - серые, безжизненные, похожие на призраков..
А затем.. словно невидимая грамофонная пластинка, прокручивавшая эти страшные события, заела под иглой и раз за разом повторяла одно и то же - срывающися вниз с криком маленький Хоакин, черные фигуры, пылающая деревня, и над всем этим звериный, полный тоски и ярости, вой вампира...

Кошмар прекратился так же неожиданно, как и начался - Йен почувствовал на своем лице горячее дыхание и прикосновение чего-то влажного и лишь тогда понял, что страшное ТАМ уже закончилось, а он вернулся в родное ЗДЕСЬ. Возможно, оно не было таким уж безмятежным, но ни он, ни Хоакин уже не были теми беспомощными детьми. А вампиры перестали быть так наивны, чтобы снова позволить Инквизиторам растоптать свои жизни.
Йен благодарно потрепал по холке Дилайлу, так вовремя разбудившую его и посмотрел на часы - кошмар продолжался не дольше семи минут. Наверное, поэтому он так редко спит..

+3

11

Отвратительное утро после двух практических бессонных сумасшедших ночей... На мне отвратительная бордовая рубашка, с цветом которой сливаются багровые пятна крови. И чувствую я себя премерзко.
Отвратительное отражение в зеркале - кто это бледное существо, измученное собою же? Кто расписал его лицо неровными полосками крови и грязи? Я медленно, почти с садистским удовольствием поднимаю глаза на своё отражение...Вопреки бытующему среди людей мнению, что вампиры не отражаются, я вижу себя в этом большом проклятом куске стекла, предпочитая все же, чтобы дурацкие овечьи поверия были правдой.
Меня мерзко стошнило в раковину. Никогда в жизни мне еще не было настолько плохо физически. Люди называют это похмельем. Мы, вампиры, тоже им страдаем, только отнюдь не от алкоголя - у нас свои способы до отказа затуманить мозги. Вчера я с жадностью странника в пустыне второй день к ряду испивал до последней капли кровь очередного доверчивого человеческого существа.
И сегодня, когда та странная пелена, что два дня застилала мои глаза, вдруг спала, я понял, что сделал что-то не то.
Я упёрся ладонями в раковину и опустил голову, лишь иногда исподлобья снова посматривая на свое отражение - на то, во что я превратился за две несчастные ночи.
Теперь, когда я за такой короткий промежуток времени просто так зверски, жестоко убил сначала троих, а потом еще двоих человек, у меня было всего два выхода как быть дальше. Первый - оставить всё как есть, принять это, как данность и сделать это доброй традицией. Забыть, что это когда-то казалось мне глупым времяпровождением и занимать себя этим еженощно, дабы окончательно задавить в себе ощущение, что я делаю что-то не так.
Второй - попытаться забыть, что я натворил и жить дальше, как раньше.
АХ черт, какая глупость... ЧТо за бред - пытаться все систематизировать? Нет здесь никакой логики - это факт. Поэтому мне всего лишь остается смириться с тем, что это будет преследовать меня всю оставшуюся долгую-долгую (надеюсь) жизнь и беззаботно заниматься тем, чем занимался раньше.
Я вдруг решил, что непременно должен поговорить об этом с Йеном. Он должен мне помочь и вправить мозги назад. Он умеет это делать лучше кого бы то ни было.
Но нет...К Йену нельзя. Если он узнает о произошедшем и поймет, что это меня гнетёт и морально медленно и мучительно убивает, он будет винить в этом себя. ведь как ни крути,как ни верти, а переломным моментом была его просьба укокошить Адриану...(Черт побери, что бы я для себя не решил, а ведь мне  все еще нужно её убить.)ЕГо будет мучить совесть, или что там у нас, вампиров, есть аналогично этому ненужному чувству. И, возможно, он решит, что мне не стоит себя насиловать, решит, что для меня это слишком разрушительно и отменит своё "задание". И снова тупик - это приведет к тому, что к нему вернется его умопомешательство и он опять-таки окажется в сложной ситуации, из которой крайне сложно узреть выход. Нет, Йен не должен знать. Я убью Адриану во что бы то ни стало.
Я не знаю, каким боком и каким ветром в мою голову принесло столь идиотскую мысль - пойти к Тиу с этим всем... Но я охотно её встретил и не медля отправился в старый особняк. Забавно, но меня мало волновало, как я сейчас выгляжу и как может отреагировать целительница. Откуда-то была внутренняя уверенность, что она - именно то существо, к которому с этим можно пойти. Более того, меня не покидало ощущение, что она ЕДИНСТВЕННОЕ существо, способное адекватно отреагировать. Ведь, само собой, я бы мог поговорить и с Вирсавией- но она бы как всегда лишь безропотно кивала своей кудрявой головкой (есть ли в ней мозги для меня всегда оставалось тайной - я не находил ни доказательств этого, ни опровержения). Я бы мог поговорить со знакомым вампиром, который был частым гостем в "Кровавой Мери" ,но он бы уж точно меня не понял - для него зверски поиздеваться забавы ради - это за милую душу, и проблемы как таковой он бы вообще не увидел. Мог бы, в конце концов, поймать первого попавшегося человека, излить ему душу и убить - но это вообще верх безумия. И Бессмысленно, и глупо, и еще больше усугубило бы мои мрачные ощущения.
Я ушёл, даже не удосужившись выключить кран - холодная вода, наверное, еще долго после моего ухода продолжала тонкой струйкой омывать умывальник.
===========>Особняк Тиу

+3

12

Трактир "Под расшнурованным корсетом" ======>

По дороге домой многие останавливали Йена и с широко раскрытыми глазами спрашивали, слышал ли он о событиях в церкви Святого Патрика, на что вампир многозначительно улыбался и шел дальше. Многие же, увидев его, отвечали такой же широкой улыбкой и сжимали в братских объятьях. По гетто ползли невероятные слухи о сильнейшем маге, поднявшем едва ли не сотню деревьев, которые растоптали сотню овец и снесли несколько домов, но на вопросы об этом Маклин отвечал уклончиво. Тали была козырным тузом в его рукаве, и он не торопился его вытаскивать на свет. Ну, может быть, не тузом, а дамой - скаламбурил про себя вампир, довольно хмыкнув, и спустился в родной подвал. На полу небольшой, но все же ощутимой лужей, блестела вода - Йен чертыхнулся и закрутил кран в ванной. Навреное, у малыша снова случился какой-то пробел в памяти.. Сердиться на него было невозможно. Неизвестно, изводил ли сам Маклин себя этими мыслями все эти десятки лет, однако подсознательно он ощущал, что именно его виной было то, что случилось с Хоки. Спустись он тогда все же с треклятой горы.. А что бы произошло? Два трупа, вместо одного искалеченного ребенка..
Маклин чертыхнулся снова, скинул с себя всю грязную одежду и с удовольствием подставил тело под струи воды. Греть ее не было ни времени, ни желания, но что такое ледяная вода для холодного тела вампира? Водосток охотно впитывал в себя кровь многочисленных сегодняшних жертв, а вместе с ними и крошечные зачатки чувства вины.. А впрочем, было ли оно? Кто-то предпочитает заключать сделки с совестью, Йен же поступил проще - убил подлую тварь, навеки запретив мучать его своими терзаниями. А потому десятки и десятки убитых сегодня людей, паника среди овец нисколько не омрачали его настроения.
Растянувшись на диване в гостиной с целью забыться сном на несколько часов, Маклин поморщился - давала знать о себе рана в легком. Все же и правда хреновый медик из остроухой, лучше бы уж просто вытащила пулю и оставила все как есть - затянулось бы. Затянулось же после крестьянских вил, когда Йен захлебывался кровью в одиночку и некому было ему помочь..
Не ожидая никаких радостных снов, Йен прикрыл глаза.

+3

13

===>Старый особняк Тиу ====>Бар "КРовавая Мери"
Нелегкая эта работа для летучей мыши - проникнуть в подвальное помещение. К тому же, для такой неопытной в плане летучести мыши.
И всё же я с усердием преодолел все препятствия и очень скоро кружил в гостиной над дремлющим Йеном.
Когда я вылетел от Тиу, я был в приподнятом расположении духа, я жаждал увидеть Йена и разделить с ним свою радость. Но то, что я услышал в баре, добавило мне другую причину, чтобы увидеть братца. К сожалению, не шибко приятную.
Я знаю и всегда знал, что он меня опекает и трусится, чтобы со мной, не приведи Высшая Сила, что-то случилось. Но я такой же сторонник движения реформации, как и он. К тому же, я его брат и самый близкий друг. Разве не должен был я знать о его планах? Почему о его триумфе я узнаю от совершенно посторонних лиц?
Я был зол. Настолько, насколько я могу быть зол на Йена. (разумеется, это не сравнится с тем, как я могу сердится на посторонних - в таких случаях бывают плачевные последствия).
Я присел на его плечо, ожидая хоть какой-то реакции, потому как продолжить спать теперь Йен просто не мог. Он наверняка ощутил присутствие другого существа рядом с собою.

+2

14

Сны как всегда были лишены приятности. На этот раз правда было нечто новенькое - в черном плаще Инквизитора над поверженным Йеном стояла Талиция и время от времени прохаживалась по его плечам и груди плеткой.
- Проси прощения, dh'oine! - Вопила она, а ее глаза наливались той же убийственной зеленью, какую Маклин уже видел, когда та творила свою убийственную магию. - Проси прощения, ублюдок, пока я не сделала из твоих тухлых яиц омлет! - Слышать такое о своем мужском достоинстве было обидно, даже обиднее, чем получать удары плеткой. Йен катался по полу, пытаясь уворачиваться от виртуозной эльфийки, но та вновь и вновь опускала плетку на его тело - причем каждый раз почему-то на плечо, больно его царапая.. Наконец царапание стало невыносимым,
и Маклин проснулся.
К счастью, никакой эльфийки тут не было, зато на том самом правом плече сидела летучая мышь, в которой Йен вовремя узнал своего брата, прежде чем машинально смахнул животное с плеча. Сложно объяснить, как вампиры различают друг друга в таком обличьи, но не почуять кровного родственника - дело уж совсем немыслимое. Помятуя о травме Хоакина, Йен осторожно пересадил того на подлокотник дивана и сонно потер лицо, успевшее неблагообразно опухнуть даже за жалкие полчаса сна.
- Малыш, какие демоны вселились в твою непоседливую задницу? - Недовольно пробурчал вампир, потянувшись и в очередной раз поморщившись - в груди снова отдалось мерзкое хлюпанье. Скорее бы это дерьмо затянулось, Йен обязан быть в форме - всегда, ежеминутно.

+2

15

В ответ на заботливый жест брата, я вроде бы как совершенно без какого-либо умысла взмыл в воздух, с пол-минуты "попорхал", а затем приземлился возле дивана, попутно успев трансформироваться назад. К слову сказать, я вдруг заметил, что на мне нет рубашки - видимо, от полноты чувств оставил её в дар целительнице.
- Йен, - я исподлобья покосился на брата, с которым было что-то не в порядке. Это буквально витало в воздухе. Впроочем, немудрено. После такой-то бойни. Хотя имя его я произнес достаточно сердито, открытие о травме заставило меня не начинать разговор со скандала.
Кстати говоря, скандалы между нами - явление крайне редкое.  И заканчиваются они исключительно всегда братским компромиссом.
- Я был у Тиу, той целительнице, о которой я тебе говорил, - тутже поведал я, чтобы как-то начать разговор с позитивной нотки. Должно быть, отсутствие на мне рубашки будет выглядеть несколько странно, и может даже натолкнуть Йена на левые мысли...  Впрочем, какая теперь разница? Он будет так рад тому, что я наконец стал полноценным вампиром, что ему будет точно не до посторонних мыслей.

+2

16

Кто-то высыпается перед ответственным делом, Йен же наоборот предпочитал бодрствовать. А все  потому что со сна он довольно туго соображал, вот и теперь полет брата он проследил равнодушным взглядом, подождал, пока тот обретет нормальный вид и скабрезно улыбнулся, заметив полуодетость Хоакина.
- Ну и как? Секс с Целительницей оправдал твои ожидания? - А о чем еще мог подумать Маклин, когда его брат весь такой возбужденный, не совсем одетый возвращается от женщины. Конечно, было немного жаль, что Вирсавия, похоже, будет отправлена в отставку - крутить с несколькими женщинами одновременно было не в традициях Хоакина. Но его личная жизнь - его дело, лишь бы доволен был.
И только спустя несколько минут мучительнейших процессов в мозгу, до Йена дошло - Хоакин ЛЕТАЛ! Не просто присел покалеченной летучей мышью ему на плечо, а беззастенчиво взлетел к потолку. Первой реакцией была радость - наконец хоть один врачеватель по-настоящему смог помочь малышу! Следующей же эмоцией тут же стало недовольство:
- Хоки, какого дьявола?! - Йен редко повышал голос на брата. Да, он был старшим, да, вопрос лидерства в этой семье не обсуждался, но малыша Маклин уважал - это не поддавалось сомнению. Но сейчас он практически орал. - Мы же договаривались пойти вместе, ты же сам не хотел рисковать! Так невмоготу было?! - В досаде Йен поднялся с дивана, отшвырнул от себя стул и снова поморщился от боли. В голове никак не желал умещаться тот простой факт, что с братом УЖЕ все в порядке, а значит, истерики можно было бы и оставить в стороне. Нет - увы - когда дело касалось малыша, Маклин представлял собой что-то вроде гипер-заботливой наседки.

+3

17

Первую половину реакции брата я наблюдал с довольной улыбкой на лице, скромно заметив, что ничего с целительницей у меня не было. Толи я не успел об этом подумать, толи просто не позволил бы себе этого.
Когда же Йен вспыхнул, как спичка, серный кончик которой чиркнули о коробчонку, я нахмурился. Уж кто бы говорил о совместных действиях. Обычно я менее вспыльчив, и даже больше того - свиду могу показаться аппатичным, но сейчас, как говорится, задело за живое.
- [b]Что?
- я театральным жестом растопырил руки. -  Йен,  я уже не ребёнок и вполне способен принимать решения и отвечать за их последствия. - оставалось только топнуть ногой, словно капризный ребенок. Я сам себе показался смешным и несерьезным в этот момент - как раз тем самым ребенком, который пытается доказать, что он взрослый, тогда когда поступки явно указывают на обратное. Я всегда так чувствовал себя рядом с Йеном - с этой мужественной решительной скалой, которая была мне матерью, отцом, братом, крепостью и ангелом-хранителем в одном лице. Я быстро отогнал от себя эти мысли и немного насмешливо продолжил: - Как видишь, все в полном порядке. И так, к сведению, я не собирался спешить - так просто сложились обстоятельства. - черт, это снова звучало так, словно я, нашкодивший щенок, неловко оправдывался.
- К черту, Йен, сколько можно держать меня за сопливую недоросль? - пришло время и мне вспыхнуть и показать собственные язычки пламени. Странно было ощущать внутри себя что-то вскипающее - гнев?
Я отвернулся и взъерошил себе волосы.

+2

18

Не стоило, пожалуй, так набрасываться на Хоакина. Виной всему наверняка был адреналин, все еще хлеставший через край после сегодняшних событий. И все же странно - они отошли на задний план, полностью закрывшись проблемой брата. Да, похоже, что проблемы уже и не существовало, но на Йена напал странный приступ занудства.
- Не-ребенок способен принимать логичные решения, а не менять их по пять раз на дню. - Огрызнулся Йен на слова брата. Можно было бы просто согласиться, замять эту тему и порадоваться за то, что Хоки теперь здоров, но малыш, на свою голову, решил ее развить. - Хоакин, я не держу тебя за сопливую недоросль. - Буквально по слогам отчеканил Маклин. Он крайне редко называл брата полным именем - только в официальной обстановке или как сейчас - когда хоть немного, исподволь, но все же злился. - Я всего лишь не хочу потерять то последнее дорогое мне существо, что осталось у меня на этой Земле. Да, я знаю, что ты не трус и не сопляк, я знаю, что ты можешь за себя постоять, но.. - Йен осекся. Как можно объяснить эти чувства? Как может объяснить мать, почему ей страшно выпускать ребенка из собственной утробы? Возможно, сравнение было не очень удачным, но Йен так привык оберегать Хоки от всех неприятностей и невзгод, что одна мысль "отпустить его в мир", позволить быть абсолютно самостоятельным и принимать собственные решение, приводила его в ужас.
Что-то странное творилось с Хоакином. Да, разумеется, нельзя прожить бок о бок почти сотню лет в полном мире и согласии и все же таким ощетинившимся брата Йен не помнил еще никогда.
- Хоки, возможно, когда-нибудь я смогу быть уверенным, что с тобой ничего не случится, что ты не натворишь бед и не найдешь неприятностей себе на задницу, но сейчас.. - Маклин приблизился к брату и сжал его голову в своих ладонях. - Сейчас я отвечаю за твою жизнь.

+2

19

Я всегда понимал его чувства и ценил их. Я всегда видел за его словами, которые мне порой были обидны донельзя, истинные мотивы, и закрывал на все глаза. Я мог бы терпеть это вечно, вечно прикидываться, будто не замечаю его маниакальной опеки, лишь бы ему было спокойно. Мог бы. Но отчего-то не сейчас. Я ловким рывком высвободил свою голову и разъярился пуще прежнего:
- А если не держишь, и если знаешь, что я не сопляк, то зачем так поступаешь? - я еще не успел даже уточнить, на какую тему перешел разговор, но уже начал к ней апелировать. - И когда ты сможешь быть в этом увереным, если не даешь мне шанса доказать, что со мной действительно ничего не случится? А если и случится, то никто от этого не застрахован - даже ты!
Пока я говорил, я пару раз вымерял комнату шагами и замер, искоса глядя на брата. Сердце бешенно колотилось. Что-то не припомню такого на своей памяти. Впрочем, я никогда настолько и не давал выхода своим эмоциям.
- Йен, я знаю, что сегодня было в Церкви. И какого демона, объясни мне, несмышленышу, я об этом узнаю из уст пьяных завсегдатаев моего бара? Почему я не слышу об этом заранее, как о планируемом событии? Или я уже отчислен из рядов реформаторов? - я ехидно оскалился и заметил, что мои губы царапают клыки. Откуда они взялись, я не имел ни малейшего представления, а оттого в срочном порядке спрятал куда подальше.
- Йен, мне есть за что бороться, есть за что мстить, понимаешь? И уж точно не меньше, чем тебе! Ведь это мои дефективные крылья почти век делали меня комплексующим почти калекой. И это я, черт возьми, нихрена не помню, что со мной сотворили и даже опасаюсь вспоминать! А уж поверь, если вспомню, то тогда меня точно никто не остановит. И бороться я буду на смерть. Ты думаешь, это лучший выход, чем давать мне шанс под твоим началом творить наше общее дело?
Риторический вопрос. Что скажешь, Йен?

+3

20

А если и случится, то никто от этого не застрахован - даже ты! - эти слова многократным эхом отдавались в ушах Йена, а он продолжал хранить молчание. Объяснить это было еще сложнее. Объяснить, что на собственную жизнь ты уже давно махнул рукой, а жить продолжаешь просто потому, что боишься, что некому будет поднять упавшее знамя. Да, наверное, лучшей кандидатурой на эту роль смог бы стать родной брат, но тогда с самого детства его надо было приучать к той жестокости, какой обладал сейчас сам Йен. Выжигать из него каленым железом ту легкость и даже, пожалуй, жизнерадостность, которой сам Йен был лишен. А делать это не поднималась рука - все равно, что лишить ребенка детства. У Йена оно было, детство Хоакина обернулось кошмаром - наверное, поэтому старший Маклин все еще пытался компенсировать для брата ту беззаботность и тот комфорт, которой он был лишен..
Неприятным сюрпризом стало то, что малыш уже знал о событиях в церкви Святого Патрика. Впрочем, было бы  верхом наивности надеяться, что до него слухи не дойдут. Но сейчас приходилось оправдываться, а этого Йен не любил:
- Я не рассказывал тебе ничего о предстоящей операции, потому что знал, что ты захочешь принять участие. - Тихо, неприятным глухим голосом заговорил Йен. - Да, тебе есть за что бороться и есть за что мстить. Да, ты такой же равноправный член группы реформаторов, как и все.. - Выдержка все же оставила Маклина, и он сорвался на крик. - Но когда вокруг будет хаос, резня, крики, кровь и запах скотобойни - понравится тебе это?! Когда нужно будет рвать глотки всем, даже милым девочкам с бантиками в косичках?! Когда придется превратиться в зверя не частично, а полностью, потому что только так можно выжить - что с тобой будет?! - Лицо Йена сейчас было открытой книгой, каждая эмоция - тревога, злость, отчаяние и глухая тоска читались в том, как нервно подрагивало веко, как билась на виске синяя жилка, как опускались вниз углы тонких губ.. Наступил тот самый разговор, которого Маклин всегда ждал с таком ужасом.

+3

21

Йен сорвался на крик и принялся перечислять весьма и весьма неприглядные вещи. Да, мне это не по душе. Да, если бы был выбор, я бы сделал его в пользу мира и спокойствия. Да, это неестественно для моей натуры.
Но разве речь идет о приятном время провождении?
Я не замедил озвучить свои мысли:
- Йен, черт возьми, мы говорим о революции, о войне. Хоть когда-нибудь за всю историю человечества, люди шли на войны из праздного любопытства и искреннего желания поразвлечься? НЕТ! Никто этого не хотел. Но были принципы и было слово "Надо". И если надо будет плыть в море крови, кромсая всех, кто попался под руку - я буду плыть. И я не буду думать о том, нравится мне это или нет.  К тому же... - я замолчал, вспоминая, как пришел к Тиу весь измазаный кровью. Кстати говоря, в баре я вымыл руки и лицо, но на штанах все еще были следы забытого прошлого и волосы были кое-где слипшимися от крови. Я хотел сказать Йену о том, что мне уже не ново превращаться в зверя - интуитивно я ощущал, что именно это и произошло тогда. Другого, в принципе, и быть не могло. Я очень хотел сейчас всё вспомнить. Больше, чем когда бы то ни было. Я хотел вспомнить, чтобы ткнуть туда носом Йена, показать, что я готов, что я способен, что я не спасую, когда нужно будет. Я закрыл глаза и нахмурился, сосредоточив все свое внимание на одной только точке- тех воспоминаниях. Ну же, я должен вспомнить. Ибо слова мои не будут так убедительны, если я этого не сделаю.
В какой-то момет появилось ощущение, что в голове резко срываются какие-то заглушки. Моё сердце непривычно бешенно колотилось, тогда как у вампиров от природы сердцебиение напротив - замедленное. Но об этом я подумаю потом на досуге.  Сейчас же в мою голову уничтожающим потоком ветра ворвались воспоминания, которых я так жаждал...  Видимо, прошло достаточно времени, чтобы я смог успокоиться, потому что на этот раз столько боли они мне не принесли. А возможно, я был слишком увлечён нашей с братцем мирной беседой.
- К тому же я два дня к ряду усиленно тренировался,  - я почти физически ощутил, как мой взгляд стал жестким и почти безумным. - Не нужно меня опекать, Йен. Чем больше ты это будешь делать, тем больше во мне будет бесконтрольной дури и  энергии. Лучше возьми меня в команду по-настоящему. И ты поймешь, что лучшего соратника и более верного последователя тебе не найти. Ты нужен нашему народу, Йен. Ты лидер. Без тебя все обвалится, как в один прекрасный миг обваливаются лавины. И если кто-то и будет способен отдать за тебя жизнь, то это я.
Я был так зол, так зол... Но это не помешало мне дать понять Йену, к чему весь этот цирк.
Пока я ожидал ответтной реакции, у меня появилось несколько секунд, чтобы всерьез задуматься над тем, что со мной сейчас происходило. Нетипичные для вампиров симптомы. Что это? Откуда? Со мной опеределенно было что-то не так.

+3

22

Казалось, пройдут какие-то мгновения, и кто-то из братьев сорвется. Перейдет с крика на действие, распустит руки, как это часто бывает у мужчин, у которых животное начало превалирует даже у людей, что уж говорить про такую темпераментную расу, как вампиры..
Йен смог сдержаться первым. Потушил ярость во взгляде, замолчал - надолго, словно давая возможность вскипевшей лаве внутри остыть, улечься снова тихой гладью на дно. Когда он снова заговорил, его голос звучал спокойно и рассудительно - он не давил, не приказывал, он пытался лишь приводить аргументы, которые брат сочтет достаточно весомыми.
- Да, Хоки, нельзя провести революцию без того, чтобы не измазаться по уши - в дерьме и в крови. Но не всегда это удел каждого революционера. Не всегда каждый из них солдат. Я верю, что ты силен, я знаю, что ты готов отдать жизнь и за меня, и за Восстание, но, Дьявол меня побери, к этому не готов я. Да и чего ты этим добьешься? Лишишь меня последних крох разума, чтобы я, как берсеркер, начал крушить всех подряд, не разбирая, где овца, а где брат? - Чувствуя, что снова готов сорваться на крик, Маклин помолчал немного и продолжил. - Ты и есть мой верный соратник и последователь, брат. Но кто-то рожден для грубой работы, кто-то - для более тонкой. - Йен наблюдал за тем, как странно ведет себя Хоакин, и начинал тревожиться все больше - что это, последствия выплеска эмоций или что-то еще, что Маклин проглядел, пропустил? - Малыш, давай искать компромисс. Я боюсь, что если пустить тебя на бойню, да - из тебя выйдет отличный боец. Да, ты привыкнешь к мясу и крови. Но ты перестанешь быть собой, станешь слишком похожим на меня. Сломаешься, как однажды сломался я. - Никогда прежде Йен не произносил таких слов про себя, но сейчас они были необходимы. Сейчас он бы вывернул себя наизнанку, лишь бы доказать Хоакину, что не нужно становиться похожим на него.
Как-то странно прозвучали слова о двух днях усиленной тренировки, они насторожили Йена, и тот уже собирался спросить об этом, когда случилась очередная неприятность - с мерзким хлюпающим звуком что-то заклекотало в груди, и Йен отхаркнул на пол вязкий сгусток крови. Чувствуя слабость, Маклин щербато улыбнулся и очень тихо закончил:
- Не превращайся в меня, малыш, это дерьмово..

+2

23

Мои ноздри всё еще раздувались, но спокойный тон Йена уже не казался таким провоцирующим. РАзумеется, он снова нес ту же заученую надоевшую мне чушь, как будто какой-то гипнотизер напрочь вдолбил это в его голову.
- Бла-бла-бла... - я театральным жестом подавил зевоту и, сощурившись, поинтересовался: - А в чем тогда мое предназначение? Для чего я мараю землю своим присутствием, для чего перевожу кислород? Какая от меня польза? Да, у меня есть любимое дело - это мой бар, мои вина.  Но для такой ли пустой цели я живу? Ты не думал, что мне нужна эта встряска, чтобы я мог себя почувствовать хоть кем-то в этой жизни?
Я с присущей нам, вампирам ,скоростью, преодолел небольшое расстояние и во мгновение ока оказался за спиной Йена. Человеческий глаз уловил бы лишь смазанное движение, доведись ему пронаблюдать такое передвижение.
- Братишка, - над самым ухом Йена прозвучал мой шопот.- Мы - вампиры. И ты, и я. Я априори похож на тебя. И пусть это не так уж заметно, но внутри у нас у всех общая сущность, общие желания и похожие методы их достижения, - для пущей убедительности я горячо стукнул себя кулаком в грудь, тут же пожалев об этом - тело отозвалось неприятным уколом в области сердца. - И если я на какое-то время стану тем, кем мы все являемся, отбросив навязаные нам людьми рамки и условности, то я ничего не потеряю. Ни себя, ни свои жизненные ценности, ни какие бы то ни было уникальные черты личности.
Я обратил внимание на сгусток крови, который сплюнул Йен и мне стало не по себе от того, что я завел этот разговор в столь неблагоприятное для него время. Я обошел брата кругом и оказался с ним лицом к лицу.
Я не пытаюсь и не буду тобой, Йен. Просто дай мне работу. Я хочу быть с вами, реформаторами, и во времена спокойные, и во времена тяжкие. И ты меня не переубедишь. Просто дай-мне-работу, хорошо? -  теперь я привлек его голову к своей и прислонился к ней лбом. - И сходи к Тиу. Она отличный целитель. Она тебе поможет. Заодно убедишься, что опасаться её - это противоречит всякой логике.
Седце мое все еще выпрыгивало из груди, но уже по-тихоньку начинало успокаиваться. Видимо, я просто перевзбудился.

+3

24

Нет, все же с терпением сегодня не складывалось никак. Хоакин, похоже, решил добиться своего во что бы то ни стало, и методично пилил Йена, настаивая на своем. Возможно, в нормальном состоянии Маклин мог бы продолжать этот спор так же бесконечно, возможно, придумал бы что-то, что успокоило и утешило Хоки на какое-то время - как бывало всегда. Но сейчас, когда вампир физически ощущал, как гниет его нутро, когда его мутило и едва ли не шатапо, хотелось только, чтобы это сотрясание воздуха поскорее закончилось, а Хоакин исчез ко всем чертям и не мозолил ему глаза.
Быстрое передвижение за спину Йена, очевидно, призвано было показать тому, что Хоки силен и быстр, как и он сам. Но Маклин и без того знал это. Более того - Природа щедрее наградила Хоакина гибкостью, а значит и ловкостью - в этом он превосходил своего брата.
Разговор пора было прекращать. Уже направляясь в сторону своей комнаты, Йен насмешливо протянул:
- Когда я сдохну, можешь принести своей Целительнице мой труп - только в таком виде я пойду к ведьме. А уж она как обрадуется... - Это звучало жестоко, но вампир не думал об этом. И за мгновения до того, как хлопнула дверь в его комнату, коротко бросил. - Приведи мне нового реформатора. Найди вампира, который занял этот долбаный во все дыры нейтралитет, убеди его, приведи ко мне - и тогда мы поговорим о том, какую пользу ты можешь принести Восстанию. Разговор окончен.

+3

25

Если бы природа щедро не наградила меня бледной кожей, я бы всенепременно побагровел. От наступившего на какое-то время спокойствия не осталось и следа. А уж что творилось внутри - и говорить не стоит.
Хотелось выкрикнуть "Как  я тебя ненавижу", но этого я бы себе никогда не позволил и уж точно не простил.
Хотелось что-то разломать в щепки.
Прости, Йен, у нас больше нет этого замечательного дивана, на котором ты так премило отдыхал, когда я явился сюда.
  Хотелось...Если бы это было возможно - обратный процесс - обращение из вампира в человека, хотелось бы именно этого. Стать тупой овцой, сподвижником инквизиции. Назло Йену. В качестве протеста. Я даже на какое-то время представил в своем воображении эту картину. Что скажешь, Йен? Убей меня. Ну же, давай, а? Что теперь будешь делать, когда ситуация до безобразия двояка?
Хотелось владеть магией настолько мощной, чтобы даже Йен больше не усомнился в моей полезности и неуязвимости.
Но мечтать - вредно. Это отводит от цели и тратит бесценное время. Потому я смачно сплюнул и отправился в комнату.
Где ты, крошка Вирсавия? Мне нужно снять напряжение.
Но мне и это не удалось - грёбаное сердце  испоганило напрочь все ощущения. В момент особо бурных страстей я снова явно ощутил его неспокойствие, которое начинало беспокоить меня уже явно больше, чем какой-то случайный симптом. У меня кололо в груди, так что я был вынужден согнуться в три погибели и зажать грудную клетку руками так  сильно, что казалось - секунда и ребра рассыпятся, не выдержав напора.
Определенно творилась какая-то хрень. Я выполз из постели, накинул белую рубашку, даже не удосужившись застегнуть её и отправился искать на жопу приключений.
Выкуси, Йен. Я костьми лягу - но заставлю тебя раскрыть рот от изумления.
А сейчас самое время всеми правдами и неправдами войти в курс дела и попытаться в него вклиниться самым бесцеремонным образом.
========>Неизвестное направление

+3

26

Трактир "Под расшнурованным корсетом" ======>

В жилище Маклинов было.. нехорошо. Нет, конечно, этот сырой подвал никогда не блистал стерильной чистотой и не искрился уютом, но теперь центральное его помещение представляло собой истиный хаос. Посередине, привлекая внимание, как гвоздь в заднице, горой рухляди лежал распотрошенный диван. На полу тут и там валялись стулья - все разномастные, что явно говорило о том, как мало значит для хозяев слово "гарнитур". Повсюду виднелись мелкие нехорошие лужицы крови - Йен не утруждал себя тем, чтобы испорожнять содержимое своего пробитого легкого в уборной. После его возвращения ко всему это прибавилась еще и испачканная кровью одежда, а сам Маклин в одном исподнем, сидел на полу и пытался перевязывать рану, помогая себе зубами и утробным рычанием. Укусы оборотней для людей опасны обращением, для вампиров же - лишь долгим заживлением. "Так я скоро стану похож на решето" - подумалось Йену и, потянувшись к бутылке скотча, он щедро плеснул им сначала на рану, а затем и в свою глотку. Двойная дезинфекция, так сказать.

+2

27

=====>Лес за пределами гетто
Остроухая красавица вела себя хорошо. Пользуясь тем, что я ни бельмеса не смыслил в языке, на котором она лепетала, дамочка, видимо, обрушивала на меня потоки грязной руганины.  Впрочем, может, и не грязной, а отборной. Как знать, как знать. Но я почему-то был уверен, что она не рассказывает мне сказки доброй бабушки и не перечисляет мои воистину бесчисленные достоинства.
Я тащил её на плече, предупредив заранее, что укус вампира действует не только относительно шеи, филейные части тоже вполне подойдут.
Хорошая девочка. Просто умница.
Когда я оказался в гостиной, я увидел не совсем то, что собирался и ожидал. В моих планах не было этой бессовестно испачканой кровью свалки разваленой мебели (черт, а ведь диван - моих рук дело). И уж точно не было Йена в таком виде. В трусах сидящий посреди этого бедлама, с бутылкой скотча под мышкой, скуляще-рычащий сам-себе-доктор - зрелище немного...прости меня, Йен, но жалкое.
Желания разговаривать не было, хотя я и понимал, что это неизбежно.

+2

28

К тому времени, как странная парочка подошла к дверям жилища Маклинов, Йен как раз успел влить в себя достаточно скотча, чтобы безболезненно сносить антисептическую процедуру, а потому когда Хоакин с живым грузом на плече ввалился в подвал, уже скорее машинально ворчал и порыкивал себе под нос, все туже и туже затягивая полосу ткани на раненной руке.
- Кого ты принес? – Невнятно, все из-за той же процедуры, спросил вампир, завершая наконец перевязку и подымаясь с пола. Рука болела немного меньше, голова гудела от выпитого немного больше, а потому настроение стало немного лучше. Маклин даже не вспоминал о том, что расстались братья не на самой дружественной ноте, а потому сиял, как начищенный пенс. – Пожрать? Очень вовремя – я измотан, как лошадь после скачек.. – Слова сопровождались характерными почесываниями – сначала груди, потом живота, а потом уже и содержимого трусов.
И только подойдя ближе и приподняв девушке волосы, закрывающие лицо, Йен узнал старую знакомую. Не то, чтобы старую, конечно, но определенно знакомую – Тали, милая крошка Тали, ковырявшаяся в его спине так усердно, что он едва не задушил ее! Маклин тихо хохотнул и умолк. Хотелось сказать что-то язвительное или ехидное, но вместо этого Йен рухнул на остатки дивана и зашелся в диком, неудержимом хохоте, который точно не собирался прекращаться ближайшую вечность.

+2

29

=====>Лес за пределами гетто

Меня несли довольно долго, из-за свисающих капюшона и волос я плохо ориентировалась в местности и едва ли запомнила дорогу. Кроме того, задирать голову и видеть, как смотрят на меня прохожие, было унизительно и мучительно. Никто не собирался и не хотел мне помочь, похоже, здесь вампиры могут тащить куда угодно кого угодно! Я продолжала браниться, потому что это было единственное, что мне хоть немного помогало.
Наконец-то меня куда-то таки приволокли, мы спускались вниз – вампирье логово! Боятся света, а потому обитают под землей, где нет необходимости затворять окна. Значит, покинуть я его смогу только через дверь. Через дверь. Я мысленно нервно расхохоталась. Здания, набитого кровососами. Связанная по рукам и ногам. Мне захотелось извернуться или больно укусить этого мерзкого выходца из d’hoine за спину – это было единственное, что я могла сделать.
А потом мы оказались в какой-то комнате. Запах крови и алкоголя неприятно ударил в нос, и я услышала знакомый голос. Маклин! Ублюдок! Пожрать, значит? Меня принесли пожрать?Мои волосы грубо подняли, и уже спустя мгновение я имела удовольствие наблюдать паскудную морду мужлана.
- Bastardo, - прошипела я, не в силах контролировать свое недовольство. – Отпусти меня немедленно! – его прикосновения были мне невыносимы, это было так мерзко, мерзко! Какое унижение! Cretino ушел из зоны видимости, теперь я могла слышать только его неприятно режущий слух хохот. Мы еще посмотрим, кто из нас будет смеяться последним, d’hoine! Мелко дрожа от ярости, я сцепила зубы и.. продолжила висеть бесполезной тушкой на плечах у знакомца моего недавнего работодателя. А что мне еще было делать?

+2

30

Просто поразительно! Йен вёл себя, словно сегодняшнего разговора и не было. А если был - то настолько давно, что об этом мог благополучно забыть даже любой, не страдающий проблемами с памятью.
- Это не еда, - на радость эльфийке (как её зовут, кстати, я так и не узнал), буркнул я сердито и давая понять ,что если Йен забыл о скандале, то я его держу в памяти очень явственно. - Это маг.
У меня язык не повернулся сказать, что я её поймал, ибо поимкой это назвать сложно. Нас простоо случай столкнул носом к носу и у меня оказалось некоторое преимущество, позволившее пленить жертву.
- Я охотился на инквизитора, - гордо, но пренебрежительным тоном сообщил я, будто это было моей повседневной работой и за раз я прихлопывал десяток-другой паршивых тварей. -  И она тоже.
Когда Йен разразился смехом, и эльфийка тоже повела себя как-то странно, я заподозрил неладное. Появилось устойчивое ощущение, что ничего не понимаю здесь один я. А остальные вполне себе в курсе событий.
А может быть, это еще круче? Это какая-тоо шутка Йена?
Бред. Йену некогда шутить и придумывать для меня изощренные забавы.
Я нахмурился и засопел.
- Ты, - я обратился к девушке и, чтобы впредь это делать было удобнее, спустил её на пол. Она походила на червячка, с этими её связанными конечностями. - Может, объяснишь, какого хрена тут происходит?

+2


Вы здесь » Пандемониум » Жилые помещения » Жилье Маклинов