Безмолвие... Густое, тягучее, оно укрывало хрономага с головой. Не было не только звуков, сама мысль о том, что здесь что-то может звучать, казалось абсурдной. Не было даже тишины — только мерное, один удар в столетие, тиканье  вселенских часов. Впрочем, это могли быть и звуки соударения песчинок в циклопических чашах. Или звук падающих капель, каждая размером с Мироздание. Медленный пульс Вечности. Биение сердца самого хрономага. Это — было. Достаточно было принять это как данность, не доискиваясь до причин.
Грегор парил в абсолютном безвременьи, ощущая всем существом могучие потоки вероятности, струящиеся вокруг. Они несли с собой невероятную силу, но чтобы взять хоть частичку их силы, требовалось быть безумцем. Каждый поток был словно лента, сплетенная из тончайших нитей, где каждая нить была возможностью. Возможностью события. Некоторые из них были уже воплощены, другие только могли воплотиться, а были и такие, воплотиться которым было не суждено. Стоило коснуться одной из нитей, и могучий поток вероятностей грозил увлечь вдаль, к точке воплощения. Сейчас Грегор словно бы никогда не существовал, но мог стать чем угодно. Любой, самой безумной возможностью.  Воплощением несуществующего и неспособного существовать. Все было просто: откажись от себя — и стань чем угодно. Сбрось прежнюю жизнь как змея — кожу, шершнем прорви тесный кокон. Позволь потоку силы унести себя за пределы возможного...
Несколько мгновений Грегор колебался. Эта борьба давно уже стала для него привычной — каждый визит сюда оставлял свои следы. Соблазн был огромен и противиться ему с каждым разом становилось все труднее. Если бы не память о боли, что вела его сквозь ночной город, на сей раз хрономаг не устоял бы перед властным зовом Безвременья. Но была боль. И была цель. Выбрав нужную нить, Грегор бросился в поток вероятностей. Вечность головокружительного полета, затем еще одна вечность — и вот впереди замерцал свет. Туманная поначалу, картина обрела резкость, налилась красками, а в следующий миг, прорвав токую пленку реальности, маг выпал в нормальное время.
Он стоял у сложенной из тесанного камня стены, окружавшей фамильный особняк Пьюруотеров.

Это было как минимум странно. Особняк был последним местом, куда отправился бы хрономаг, руководствуйся он здравым смыслом. Лайк не жила здесь с юности, предпочитая апартаменты в разных частях Лондона. Их было, кажется, шесть. Или восемь... Она не любила подолгу задерживаться на одном месте...
Тряхнув головой, хрономаг вернулся к проблемам более насущным. Например, как форсировать стену высотой в двенадцать футов, не имея ни лестницы, ни веревки. Безотказная память подсказала решение: у северной стены рос могучий дуб, ветви которого нависали над стеной на добрый ярд. То, что его до сих пор не срубили, объяснялось просто нижние два ярда ствола были лишены ветвей и сучьев — только шершавая кора, иссеченная шрамами долгих лет. Оглядевшись, Грегор обнаружил дуб всего в трех футах от себя: Безвременье выбросило его с удивительной точностью. И явно не случайно. Растопырив пальцы рук, Грегор  заставил боевые рукавицы широко раскрыться. В центре каждой ладони с негромким щелчком выскочили четыре коротких загнутых шипа. Этому трюку его научили на Восточном Ямато, лет сорок назад. Местные называли это «сюко». При помощи бронзовых, а позже и стальных «когтей» кланы наемников-убийц забирались на самые непреодолимые стены. Что уж говорить о каком-то дереве?
Разбежавшись, маг подпрыгнул и вонзил загнутые «когти» рукавиц в податливую кору дуба. Минут через десять он уже спрыгивал со стены.

Земля мягко спружинила под ногами. Грегор стоял на самом краю огромного парка, окружавшего особняк. Это был «дикий» сектор парка, и садовники тщательно поддерживали иллюзию запущенности: ноги по щиколотку утопали в густой траве, живая изгородь почти перегораживала узкие тропинки, розарии почти скрывались под тяжестью огромных бутонов. Это был особый, очень редкий сорт роз, разведение которых стоило целое состояние. Достаточно упомянуть, что ухаживали за ними трое садовников, выписанных из-за границы и получавших жалование, позволяющего содержать собственного повара. Отсюда, прикинул Грего, до особняка было ярдов четыреста по прямой. Если же петлять в лабиринте парковых дорожек, путь удваивался. О том, чтобы снова пройти через безвременье, не стоило даже думать — вокруг были жизни, сильные, яркие. Человеческие жизни. Любая из них могла прервать полет и тогда... Хрономагу не хотелось об этом думать. Оставалось идти пешком.
Для начала следовало бы посетить комнату самой Лайк. Вещи долго хранят память о своих владельцах. Просматривая память предмета, можно узнать очень много о его владельце, его мыслях, чувствах... Грегор был уверен, что сумеет найти что-нибудь, что прольет свет на то, что произошло. Ускорившись, хрономаг размашистой рысью направился в сторону особняка.

Грегор посмотрел на часы. С того момента, как он покинул свою мастерскую, прошло немногим больше часа с четвертью. Реального времени, конечно. Сколько его утекло для самого хрономага, он, пожалуй, не взялся бы сказать наверняка. Да и что значило время для такого как он? Условность, не больше. Притом весьма зыбкая условность.
Ярд за ярдом покрывая расстояние, отделяющее его от стен особняка, Грегор наконец остановился у парадного входа. Кажется, ключ от этой двери у него был, но он остался в мастерской. Да и потом, входить в дом через парадный вход означало быть замеченным. А это, в свою очередь, привело бы к ненужным расспросам, на которые не было времени. Черный ход, насколько он помнил, на ночь тоже закрывался. Оставались окна. Благо северная стена обильно поросла плющом, достаточно прочным для того, чтобы ловкий человек мог забраться по нему на балкон второго этажа. Щелчком освободив когти на ладонях, Грегор прикинул примерный маршрут подъема и начал карабкаться по стене. Пару раз он едва не сорвался, запутавшись в длинных полах пальто. Пришлось даже замедлить время вокруг, чтобы иметь возможность ухватиться получше за рвущиеся под руками побеги плюща. Однако он все же добрался: стальная перчатка скрежетнула по камню балкона, когти нашли выступ, и вот уже маг перебросил тело через невысокий парапет.
Дверь в галерею была не заперта: у родителей Лайк была привычка выходит по ночам на один из балконов, полюбоваться луной. Сейчас это было весьма кстати. Осторожно приоткрыв дверь, Грегор скользнул в галерею. Расположение комнат он помнил прекрасно, еще с тех пор, как являлся в особняк через парадный вход. Комната Лайк находилась этажом выше. Бесшумно двигаясь, маг прошел к лестнице и поднялся на третий этаж. Теперь оставалось только пройти по коридору и миновать малый зал...

Пройдя до конца улицы, Морис свернул в длинный переулок, ведущий вниз, к Темзе. Там, у старого причала, стоял заброшенный лодочный сарай. Место не самое уютное, но здесь можно было переждать, пока незадачливые преследователи не поймут, что их жертва ускользнула.
Присев на перевернутую дырявую лодку, Морис достал из кармана куртки два пирога, бросил один собаке.
- Ешь, малыш, ты честно заработал свой завтрак.
Пес, радостно виляя хвостом, поймал пирог на лету и в полминуты его умял. Потом, умильно облизываясь, посмотрел на мальчика.
- Нет, Шегги, остальное на потом, - ответил Морис, дожевывая свою долю.
Закончив с едой, мальчик поднялся и подошел почти к самой кромке воды. Некоторое время он стоял, задумчиво глядя на мутную широкую реку, лениво текушую в сторону моря. Затем обернулся к собаке.
- Ну что, Шег, я думаю, что эти олухи уже поняли, что мы ушли... Пойдем.
Выбравшись с берега обратно на улицу, Морис огляделся и зашагал в сторону трактира.

---------> Трактир "У Сэма"

Отредактировано Морис О'Брайан (2010-09-28 22:26:56)

Давай, давай же... - мысленно приказывала Айша, спрятавшись в тени. Ты ведь хочешь зайти сюда... Хочешь... Ну же... По улице шёл мужчина, от которого так и веяло здоровьем. Идеальный донор, в общем. Иди ко мне... - пыталась призвать его вампирша. Объект охоты упорно игнорировал её приказы. Чёрт, а пить-то хочется! - выругалась девушка. После пробуждения ей необходимо было много пить, чтобы восстановить силы. Внушение - особая способность, видимо, пока к ней не вернулась, потому что, как она ни старалась, у неё не получалось даже слабовольного ребёнка к себе подозвать. Она уже почти решилась просто наброситься на свою жертву, но заметила группу людей (или нелюдей?), приближающуюся с другой стороны. Нет, свидетели нам не нужны, - подумала Айша и поглубже зашла в тень. Человек тем временем миновал её убежище: это был высокий, но уже немолодой статный мужчина с волевыми чертами лица. У него наверняка была чудесная кровь... Но мечтать о пиршестве не приходилось: откуда-то донесся запах эльфа. Была бы я чуть сильнее, - пронеслась в голове мысль. Кровь эльфов обладает чудесными качествами: она куда лучше обычной человеческой крови, но достать её сложно... Очень сложно. А запахов всё прибавлялось: вот уже и оборотни где-то поблизости оказались. Ой, не нравится мне такое сборище! Интуиция начинала подсказывать, что неплохо было бы покинуть место, где одновременно собралось столько нелюдей. Девушка пока не разобралась в ситуации в мире, поэтому предпочитала не вступать в контакт с незнакомцами... А знакомых у неё не было.
Бежать, однако, было поздно: на улице разразилась настоящая бойня. Откуда-то сверху доносился глухой свист тетивы. А может? - пронеслась в голове коварная мысль. Айша медленно взлетела на крышу и спряталась в тени печной трубы. Лакомый кусочек, - она даже облизнулась, когда увидела перед собой молодую эльфийку, которая была поглощена боем внизу. Стрелы, одна за одной, отправлялись туда, вниз, но вампирша не могла судить о легендарной точности эльфов, потому что видела только маячившую перед ней спину. Наконец, выждав достаточно времени, Ксифенг собралась с силами и бросилась на эту спину. Момент, и лук падает на крышу дома, а эльфийка извивается в цепких объятиях Айши.
-Не бойся, это будет не больно, - прошептала та на ухо жертве. Аккуратно вонзив клыки в мягкую плоть, вампирша почувствовала тёплую кровь у себя на губах и во рту. Девушка забилась сильнее, пытаясь вырваться, но охотница держала её крепко. Потягивая кровь жертвы, Айша постепенно начала ощущать прилив сил: эльфийской крови должно было хватить на то, чтобы полностью восстановиться после столетнего сна, поэтому нужно было ловить каждую драгоценную каплю. С каждым глотком Айша становилась сильнее, а жертва слабела, пока наконец не перестала вырываться вовсе. Последние капли - самые сладкие, - вампирша опустила бездыханное тело на крышу и довольно облизнула губы. Она поинтересовалась, что делается на улице, но бой кончился, потому что мужчина, которого она изначально планировала осушить, и его команда спешно отступали. Вампиры же (несомненно, что противники были сородичами Айши) трансформировались и куда-то направились. Было бы неплохо проследить за тем, куда они направляются, - решила девушка. Ещё пару часов назад она бы сбежала, но теперь чувствовала, что силы вернулись, и жажда отступила. Пора было разобраться что к чему.