Дом Эйерона Стэйджхорна ==================>

Домой я добралась под утро. Уже светало, и пение птиц приятно щекотало слух, когда я отворила и оказалась лицом к лицу с Обарой. Милая ждала меня и, кажется, заметно волновалась. В глазах ее читался укор, а на лбу я почти видела недовольную морщинку. Фыркнув, львица сделала шаг ко мне и тщательно обнюхала мои руки. Пахнут по-другому, amica? Верно, пахнут новым другом – если он оправдает мои надежды и пойдет за мной…
Покончив с обыском, большая кошка фыркнула еще раз – одобрительно, - и аккуратно лизнула мою руку шершавым языком. Ну, дела! Усмехнувшись, я повесила накидку на гвоздь у входа, и, наклонившись, обняла ее. Обара была единственным живым существом, которому я могла доверять полностью. Несколько раз ее прыткость и сила даже спасали мою жизнь, однако же, будучи наемником и выполняя опасные задания, я никогда не брала ее с собой – слишком высокой была цена, которую я могла заплатить за ее общество.
Поужинав и раздевшись, я пришла к Древу и опустилась у его корней на колени, сложив руки на груди. Как всякий друид, я много времени проводила в молитвах и разговорах с Богиней. Глупые d’hoine думают, что мы молимся деревьям. Едва ли когда-то они смогут понять, в каждом живом существе – даже в них! – есть частичка Богини, а мы выбираем себе лишь ее олицетворение и символ, чтоб легче было молиться. Плакучая ива впитывает в себя силу, которую друид вкладывает в свои молитвы, словно губка, со временем накапливая ее и превращаясь в некого рода хранилище, которое можно будет использовать во времена нужды. Иногда у Древ свершаются исцеления, невозможные при других обстоятельствах; так же в случае опасности Древо защитит любого друида.
Моя молитва длилась долго, я не помню, как уснула, однако разбудил меня знакомый стук в дверь. Обара мирно дремала рядом, уложив на меня свою мягкую лапу. Высвободившись из объятий косматой кошки, я набросила на плечи накидку и выглянула в окно – за дверью никого не было. Удача! Гильдия наемников звала меня, а, значит, в оговоренном ранее месте меня будет ждать письмо с координатами. Позавтракав и одевшись, я покинула дом, чувствуя, с каким укором во взгляде провожает меня Обара. Зря беспокоишься, amica! Я уж точно сумею о себе позаботиться.

===============> Трактир "Ведьмин котел"

Сегодня я проснулась с радостным предчувствием. Что-то должно было случиться – и случилось! Не дожидаясь условленных сигналов, я проверила почту от Гильдии – так и было! Там находился конверт со списком, который обещал составить для меня хитрец Освальд, и постоянно пополнять его в будущем. Я изучала возможных союзников, думая о том, как можно использовать их в грядущей битве. Однако же, их так немного! Несколько оборотней и магов, ни одного вампира и представителя Старшей Расы(maledizione! Надо навестить Эйерона и узнать о его решении), а так же приличный список d’hoine. Наличие последних, так же как и осознание того, что мне придется с ними работать, расстраивало меня нешуточно. Я доверяла им не менее, чем указанным в списке нелюдям – то есть, не доверяла вовсе. Однако мысль о том, чтоб склонять их на свою сторону настойчивыми просьбами, мольбами, лестью – перечила моей натуре. Что ж, для дела придется переступать через себя еще не раз.
Достав из сундука лист бумаги, чернила и перо, я села за стол и стала писать.

«Дорогой друг! События прошлых дней, несомненно, неприятно удивили тебя и вызвали твое возмущение. Они глубоко тронули и нас. Мы поражены жестокостью наших братьев, но еще больше – их недальновидностью. Все эти годы мы вместе трудились над созданием хрупкого мира между нашими столь похожими, но и столь отличающимися расами, теперь же он поставлен под сомнение…»

Я на минуту задумалась, остановившись и ведя кончиком пера по своей шее. На моих губах все еще играла улыбка. Удивительно, но сейчас я не чувствовала ни капли вины за свою причастность к резне в церкви, так же как и за то, что вру возможным союзникам. Да и разве мое участие было столь важным?.. Не будь меня, вампир нанял бы другого мага, и я осталась бы без информации и не у дел, платила бы золотом за жалкие обрывки сплетен Освальду. Хмыкнув, я продолжила слагать письмо.

«…Быть может, ты заметил: многие перестали довольствоваться тем, что имеют. Некоторые из нас – наши родные, друзья, соседи – захлебываются в бессмысленной ненависти к ближнему, эгоистично желая истребить тех, кто приходится им не по нраву. Дорогой друг, из надежных рук к нам пришли сведения о том, что ты бы хотел сохранить этот мир и эту землю таковой, какой она есть сейчас, и не допустить катастрофы, которая неизбежно случится, если одна из воинственно настроенных сторон одержит верх. Мы хотим помешать им – словом и делом. Но для начала мы должны познакомиться и доказать друг другу, что мы достойны доверия. Поэтому мы приглашаем тебя принять участие во встрече с единомышленниками, которая состоится в среду, двадцать восьмого июня, в трактире «Ведьмин котел», в шестом часу вечера. И не обижайся, дорогой друг, за то, что мы пока желаем остаться инкогнито – в этот нелегкий час ото всех можно ждать предательства.
Миротворцы»
Завершив, осмотрела результат своей работы, и, удовлетворенно улыбнувшись, принялась собираться. Сегодня нужно было еще отправить это к магу, который бы размножил письмо(жаль, что он не слепой, однако я использую связного, чтоб не светить перед ним свою персону), а потом снова воспользоваться услугами шептунов, чтобы все адресаты, указанные в списке, получили мое послание… А после – непременно! – встречусь с Эйероном. Наличие верного союзника, да еще и моей расы – об этом я могла пока что лишь мечтать.

=======> неизвестно =======> Дом Эйерона Стрейджхорна

Услышать тяжелые шаги мне не помешал даже собственный ор. Да, я орала – сперва от боли вскрикнула, потом звала на помощь, ведь вокруг рощи, во всех этих халупах кто-то да живет! И ни одна дрянь не вышла на помощь! Я ползла, сцепив зубы до хруста – пока не услышала снова собственный крик. Еще одна сумасшедшая пчела вонзилась в меня –в этот раз уже в плечо, заставив левую руку безвольно обвиснуть, мгновением позже я получила стрелу в живот. Больно! Демон, как больно! Разве от этого не теряют сознание? Вдруг я вспомнила о кольте, который все еще был у меня на поясе; быть может, если бы я вспомнила о нем раньше, все повернулось бы по-иному, но я вспомнила о нем лишь сейчас, и потянулась правой рукой к бедру… Нужно было достать его, не обращая внимания на боль и ранения развернуться, и расстрелять нападающих – у инквизиторов нет защиты против пуль!
Я не успела – на мою руку навалилось что-то холодное и тяжелое. Переведя глаза вправо, я увидела огромный тяжелый черный башмак. Раздался хруст, я снова закричала – кажется, теперь помимо стрел, которыми меня утыкали, я получила еще и перелом. Впрочем, какая теперь разница-то?.. Внезапно голову мою пронзила неприятная догадка: вот он, конец. Вот и закончились мои побегушки из стороны в сторону.
Рядом с сапогом, который стоял на моей руке, появилось еще несколько пар; я бессильным ужасом наблюдала, как приближается с ускорением ко мне стальной носок башмака. Крик, раздавшийся после, удара в живот, и без того поврежденный стрелой, был чужим – я не могла издавать такие страшные, уродливые звуки!..
Дрянные d’hoine! Сначала стрелами меня утыкали, как ежа какого, а теперь били ногами, смеясь и переговариваясь. Корчась от боли и пытаясь подставлять ударам спину и ноги, я тупо думала о том, что от такого я просто таки обязана потерять сознание и подохнуть, не чувствуя всех этих прелестей, однако блаженное небытие не желало меня принимать. Я чувствовала все сполна, каждый удар, каждый пинок, и как шевелятся в моих внутренностях острые наконечники стрел, когда я пытаюсь увернуться от ударов.
Демон, как больно!
Меня схватили за волосы и подняли, я снова завопила, размахивая руками и пытаясь вырваться. Впечатление было такое, что сейчас кожа головы, на которой волосы растут, оборвется вместе с ними, однако же нет!.. Они смотрели на то, как забавно дрыгаюсь я, вися в воздухе, и краем сознания, которое не было заполнено страшной болью, слышала, как обсуждают они мою дальнейшую участь. Тот, что с более низким голосом, предложил мне «патлы обрезать», вместе с головой, другой же сообщил, что глаза выжигать веселей. Я забилась сильнее, пытаясь вырваться – выжженные глаза, это… страшно. Откуда мысль эта в голову мне пришла – я не помнила. Третий же(тот, который держал меня за волосы) сказал, что он слышит шаги: сюда идут; я уже готова была с мрачным облегчением принять свою быструю участь, ведь не будут они мучить меня здесь на глазах у прохожих! Убьют и бросят.
Однако мне не повезло; злые d’hoine потащили мое израненное тело за волосы в дом. В мой дом! Я орала, пока мне не дали по лицу – так сильно, что едва не выбили челюсть. Еще пол минуты – и вот я уже у родного Древа, валяюсь на полу, снова ощущаю град ударов тяжелых сапогов и сношу все это уже молча.
Я не буду умирать, вопя о пощаде! Знаю, как сладко им слышать мои вопли боли.
Хотя я предпочла бы оглушить себя собственным воем, потому что то, что я слышала, нравилось мне все меньше. D’hoine были удивлены наличием в моем доме Древа, и удивлены приятно; как оказалось, у одного из них с собой была веревка, которую он тотчас скрутил в петлю и одел мне на шею. В глазах вдруг защипало: мне стало смертельно обидно, что я окончу свою жизнь повешенной на собственном древе. Пусть бы лучше глаза выжгли или просто под ребро ножом пырнули, но на Древо-то зачем? Гнусные вши...
Демон, как больно!
Меня подвешивали на Древо аккуратно – чтоб не сломала шею и не отошла в мир иной раньше времени, ведь каково же будет тогда их веселье, если мои мучения так быстро оборвутся?.. Наблюдали, как все туже и туже затягивается на моей шее петля, как дергаюсь я в ней, тщетно пытаясь облегчить хватку… Как, ослабев, я перестаю наконец сопротивляться и со странным равнодушием смотрю на стрелу, которая торчит из моей ключицы, и на алую от крови рубашку.
Одной из последних моих мыслей перед тем, как погрузится в небытие, была благодарность Богине – за то, что Обара не здесь. Прощай, моя славная, милая кошка.

Мой сон прервался - легкие взорвались от нехватки кислорода, которую я наконец могла восполнить.. Я дышала - некрасиво, шумно, сопя и кашляя, но дышала! И снова было больно, как тогда, тем вечером, когда меня встретили, и...
Я открыла глаза. И снова увидела все ту же стрелу, торчашую в груди. Больно! Вместе с дыханием вернулась и боль ото всех ран и ссадин, которые покрывали мое тело. Последнее, кстати, начало смердеть; вокруг меня летали отвратительные мухи и мошкара, неужели жрать начали?...
- Schifezza, - прохрипела я слабо, пробудившись окончательно ото сна и почувствовав все части своего тела сполна. От всех этих ран, которые уже даже подгнить успели(сколько же я провисела?), мне хотелось подохнуть на месте, но я была жива! Невероятно! Как же так получилось? Разве что cretino ошибку сделали, что повесили меня на Древе, и оно все это время питало меня силой. Пожалуй, так и было, проверю я это позже, ведь тогда в количестве Силы, которое хранится в Древе, наверняка произошли изменения.
Но кто же меня снял? Я оглянулась, и наткнулась взглядом на скорбную мину Маклина. Вот так номер! Неужто меня спас этот bastardo? Тогда мне, пожалуй, стоит чувствовать себя обязанной по отношению к нему, ведь если бы не его вторжение в мой дом(о том, что он искал здесь, спрошу у него позже), я бы тут сгнила заживо!
- Сходила, бл*дь, за лембасами, - прошипела я, подняв целую руку(вторая была сломана, и моя попытка ее поднять отозвалась адской болью) и обхватив ею стрелу, которая неприятно маячила прямо перед моими глазами, все еще торча в злосчастной ключице. Чуть ниже, в животе, была еще одна - вокруг нее мошкары да мух было побольше. Как противно! Едва я попробовала шевельнуть стрелу, как острая боль пронзила суставы; рука тотчас плетью рухнула на землю. Я зашипела лишь, пытаясь приподняться на локтях и глядя на Маклина с помесью непонимания и благодарности. Неужто нашел меня совсем мертвой и похоронить собирался? Мило... Однако я пока на тот свет не собираюсь. Рано!
- Dh'oine. Это были dh'oine, - произнесла я, морщась, после чего снова зашлась неприятным кашлем, после чего бросила попытки подняться и добавила еще тише, - cretino повесили меня прямо на Древе, не подумав, что оно может сохранить мне жизнь. Это было в тот самый день, когда я тебя последний раз видела... Мне неприятно это говорить, но мне понадобится твоя помощь, - мысль о том, что он будет своими грубыми лапищами вытаскивать из меня стрелы, отчего-то ничуть не расстраивала, напротив - радовала. Мне очень хотелось жить. И мстить.

________
schifezza - дрянь

А кто же еще, care mio, как не эти вшивые твари, которые научились подавлять наше могущество и, соответственно убивать нас? Я мысленно выругалась - ну надо же, надо же было дом охранными заклинаниями защитить! Сделала бы это - не провисела бы так долго, как груша на веточке...
Врачеватель из него и правда был, как он выразился, хреновый. Сунул мне в рот ветку, как кобыле, которую подковывать собирается, простерилизовал нож на огне. Я поежилась - minchia, ведь как он эту дрянь-то вытаскивать из меня будет? Выковыряет вместе с ногой? Я попыталась сосредоточиться, потянуться за Силой, чтоб хотя бы обезболить свои раны, однако из-за все той же боли я не могла даже толком сконцентрироваться. Вдох - выдох, вдох - выдох.. Попытка концентрации - провал. И так несколько раз. Бросив эту бесполезную затею, я сжала зубами ветку крепче - сейчас будет больно.
Он начал с ноги. Дрянная стрела разорвала мне мышцу, еще некоторое время пройдет, прежде чем я смогу полноценно ходить и бегать. Как только vampiro к ней прикоснулся, мне УЖЕ стало так больно, что захотелось убиться, когда же он потянул ее, а вместе с ней - и разорванную, окровавленную, и начинающую гнить плоть - я взвыла, что есть мочи сжимая зубами ветку..
- Сon dolore! - зашипела я, когда он остановился и произнес что-то насчет того, что dh'oine свое дело знают. Какая мне до них разница сейчас? Мне нужно лишь железки да деревяшки из себя вытащить, да так, чтоб от боли рассудок не потерять!
- Ragazzo, - произнесла я тихо, - мне наверх нужно. Пожалуйста. Отнеси. От лестницы - справа. Там травы, от которых мне не так сильно будет хотеться сдохнуть. Я покажу, какие именно мне нужны - откроешь эти бутылочки и дашь мне, а потом... - я поморщилась снова, указывая глазами на все то что во мне торчало. - Потом просто вырежешь это, и все. Вместе с гнилью. А потом раны надо будет промыть, - добавила я, снова морщась - не хотелось, чтоб этот insolente делал это, но разве у меня был выбор?.. Говорила я это все сейчас лишь потому, что от боли, которую мне придется испытать, я, возможно, потеряю сознание.

________________________
con dolore - больно
ragazzo - парниша
insolente - грубиян

А вот как только я выпила травки, мне стало лучше. Боль отступила, впрочем, вместе с ней и многие другие ощущения. Слышать я слова Маклина стала так, словно он находился в соседней комнате и - о чудо! - я наконец-то снова могла дотянуться до Силы, ничто не мешало мне сконцентрироваться и плести заклинания исцеления.
Бабочка. Вот как, оказывается, называется эта дрянь, которую в меня засадили.
- Оставь, - произнесла я тихо, - не выбрасывай. - Не то чтобы я была сентиментальной, но... У меня есть лук. Лук, демон драный, изумительного качества эльфийский лук. И стрелы(более посредственные, чем лук, конечно), на которые я насажу эту дрянь. Я верну их dh'oine! Верну точно таким же путем..
Помимо ноги, у меня было еще два серьезных ранения - стрела торчала в животе и ключице. Маклин разорвал тунику, хотя мог бы и просто надрезы сделать в местах, где стрелы из меня торчали. А, к демонам, все равно валяюсь тут на столе, как морковка недочищенная, чего уж тут стыдиться. Пока Маклин возился с второй стрелой, я обезболила себя еще и Силой, подлечила немного свежие царапины(которые, похоже, оставила на мне Обара); самая же приятная часть была - размышления о мести. Это даже заставляло меня сладко улыбаться, что ничуть не вязалось с процессом вытаскивания из меня стрел.
Когда со второй стрелой было покончено, над моим лицом снова нависла тушка Маклина. Кажется, он проявил невиданную для себя аккуратность и снял рубашку, чтоб не запачкаться моей кровушкой. Как мило! Растрепанный, с дикарской татуировкой, жуткой щетиной и - о ужас! - ожогом на пол морды(точно, он ведь не дал мне залечить). Он выглядел, как палач. Впрочем, страшно мне не было, своих палачей я уже пережила.
- Скажу, - пообещала я, облизав пересохшие губы. Даже после анестезии мне было больно. Помимо боли мне массу неприятных ощущений доставляло пересохшее горло, липкие и грязные руки и ноги, смертельно хотелось спать. - Маклин, - поморщилась я, когда он начал щупать мои ключицы, - ты только это, руки не распускай, а? Я стесняюсь, мне под тобой работать еще, будет неудобно... - И правда, лучше бы мне самым выгодным образом после всех этих событий память отказала. Как ему несколько дней назад. Но ведь демон пусть меня за задницу укусит, если это возможно; моя память еще ни разу мне не отказывала, не откажет и теперь(как жаль!). Я размышляла об этом с мрачноватой улыбкой, пока он не нащупал таки эту кретинскую "бабочку", что заставило меня снова сжать зубы и невразумительно промычать что-то о том, что, демон тебя за ногу, мне таки больно, да...

А эта болтовня и правда отвлекала, хоть из-за того, что он говорил, мне и хотелось его удушить. Ненароком так - оглушить магией, а потом закинуть на шею удавку, и.. А вообще, вампира можно удушить? Пожалуй, лучше шейку упыриную не удавкой обнять, а острым кинжалом - сделать ему улыбку от уха до уха развеселую...
Вообще-то зла я ему не желала, но сам процесс был настолько болезненным, а Маклин шутил настолько скабрезно, что я злилась. Не любила я, ой не любила, когда обо мне шутили на такие темы - последний такой "шутник" не то чтобы окончил плохо, но зубов не досчитался. Теперь же этому bastardo за помощь я должна быть еще и благодарна! Я зло зашипела, когда он разорвал надрезанную ранее кожу на груди и вытащил наконец стрелу. Ну. Неужели! Унизительная процедура номер один была окончена, теперь же нужно было обрезать лишние ткани со всех ран.
- Маклин, bastardo, мог бы шутить и поизящней, не вызывая у меня тошнотворных ассоциаций, - произнесла я беззлобно, морщась и подавив желание свернуться на операционном столе в калачик. Хотелось, чтоб он ушел, и оставил меня здесь одну, и будь что будет! Ох, как хотелось. Но так нельзя. Потревоженные раны вновь начали кровоточить. Я применила Силу, чтоб остановить кровотечение. Вряд ли я сейчас самостоятельно смогу обработать раны, как надо, однако могу исцелиться "как есть", и пару месяцев мне надо будет еще расхлебывать последствия такого кустарного исцеления, ожидая, пока естественным путем отрегенерируют мертвые ткани.
- Но спасибо, - буркнула я, глядя на него не без благодарности. - Хоть это и еще не все. Слушай, прямо за моим домиком находится озеро - помнишь же, раны нужно промыть. Я бы не отказалась, если бы ты помог мне избавиться еще и от всех этих живописных потеков крови - они, знаешь ли, мне не идут. Вот в той полке, - я указала на нее здоровой рукой, - есть спирт, чтоб после того, как обрежешь все и промоешь, продезинфицировать на всякий случай. После этого я уже смогу сама собой заняться. Уж прости, что так получилось, наверняка ты шел сюда не затем, чтоб медсестричкой работать.

Vampiro курил, плевался, и вообще вел себя так, словно он был дома. А я не могла ему помешать - разве что кривиться брезгливо, так ведь бесполезно это делать! Еще меня дымом обдаст так, что уши завянут.
- Какая мне работа... отличная работа, - произнесла я как можно убедительней, - я уже завтра смогу бегать и прыгать как прежде, не сомневайся. Однако на завтрашний вечер у меня планы, - усмехнулась я красноречиво. Думаю, он как никто поймет, какие у меня будут планы, - а вот послезавтра - в твоем распоряжении. И пусть меня демоны сожрут, если я возьму с тебя за это дело хоть один пенс, Маклин, - вот такая я великодушная сегодня, vampiro! - Что-то мне подсказывает, что от него я получу одно сплошное удовольствие, а за удовольствие не платят, верно? - я подмигнула вампиру, слабо улыбнувшись. Дело же будет против dh'oine? Я не ошибаюсь?..
А вот и вторая фаза унижений. Вампир снимал с меня омертвевшие ткани ножиком, ну чисто луковицу очищал. Наблюдать за тем, как он отрезает кусочки меня и небрежно бросает их на пол, было противно. И не комфортно. Особенно когда он наклонился над моей грудью так низко, что я могла чувствовать холодное дыхание. Такая близость меня бы покоробила с другой стороны, если бы Маклин вел себя по-иному; нет же, вампир был сугубо профессионален, слюну не ронял, и вообще, вел себя очень достойно. Он вел себя, как врачеватель, и ничего неправильного в этом не было.
За то я могла вблизи рассмотреть его ожог. Он был чудовищен! Укорила себя в том, что тогда не взялась сперва за ожог, а сразу стала позвоночник лечить. Cretino, наверное, считал себя очень мужественным с этой отметиной, или же не исцелял ее по другой не менее сентиментальной и глупой причине, однако же привлекательности она его и без того грубому лицу не добавляла. Если бы обе мои руки были целыми, я бы залечила это уродство прямо сейчас, без спросу, однако с переломом я сделать этого не могла.
Наконец с омертвевшими тканями было покончено, я снова вздохнула с облегчением и порадовалась тому, что очень скоро мой позор закончится.
- Вторая дверь на этом этаже, - ответила я на его вопрос, - моя спальня. Там возьмешь одну из шкур. Потемней, чтоб кровь не сильно видна была потом.

Bastardo! Пытаешься тут быть благодарной ему, дружелюбной, а он начинает пошло шутить! Как противно! Представила вдруг, что я беру у него деньги за это, и чуть не вывернуло - мне сама идея продажи тела была противна. Я не шлюха! Однако я была не в том положении, чтоб его злить. Еще немного - он поможет мне помыться, и тогда можно будет говорить многое из того, что я думаю, вслух. И если canaglia в наглую пользуется моим состоянием... что же, не мужик он.
А вот между прочим можно было меня и не раздевать! Не такие уж и грязные у меня бедра, мог бы просто брюки с одной стороны подрезать, да и все. Ладно, стыдиться и ругать его буду потом - после того, как на ноги встану. Теперь же приходится просто терпеть, как он несет меня к воде почти голой. И как в воде голой держит руками! Жаль, у меня не было выбора, в какой-то другой реальности я наверняка нашла бы выход гораздо более приятный, чем все эти неуместные интимности... А здесь приходилось терпеть - и даже держаться за него самой, чтоб не свалиться. Неловкость не позволяла мне смотреть в его глаза, потому я тупо разглядывала шею, которая опять заросла отвратительной щетиной.
Но каким же приятным было ощущение прохладной и чистой воды, которая омывала мою кожу, притупляла боль. В воде мне стало сразу легче, а потому, когда Маклин спросил, могу ли я стоять, я лишь кивнула радостно и тотчас соскользнула с его рук. Как надоело мне быть обузой!
Сначала вода приняла меня хорошо - стоя на одной ноге, я чувствовала себя почти здоровой и легкой, словно пушинка, однако парой мгновений позже моя попытка самостоятельно справиться со своим продырявленным телом благополучно накрылась. Я потеряла равновесие, и, пытаясь неловко балансировать руками, пошла ко дну. Стыд-то какой! Если бы не ухватилась пальцами за руку вампира, пошла бы под воду позорнейшим образом, и пришлось бы ему меня там вылавливать. Вот было бы ему развлечение!
- Могу, - я слабо улыбнулась, опершись на него торсом и неповрежденной рукой омывая свои раны. Ощущение чистоты вселяло в меня радость, которую нельзя было выгнать даже этим унижением. Впрочем, последнее таковым почти и вовсе не являлось, потому как Маклин вел себя неожиданно хорошо.
Поняв, что одной руки мне недостаточно, я замерла и обхватила поврежденный участок предплечья, все еще опираясь на вампира. Минута шепота, немного Силы - и вот я уже сгибала еще недавно неподвижные пальцы, улыбаясь довольно, словно кошка. Переломы без смещения, тем более у себя, я исцеляла легко. Рука все еще болела, однако как приятно было снова обрести над ней контроль!
Правда, очень скоро вода из прохладной превратилась для меня в ледяную. Под конец мытья я замерзла и даже чихать начала; самым неудобным было то, что теперь мне придется просить вампира тащить меня обратно. Произнести это вслух как-то не получалось, поэтому я просто посмотрела на него красноречиво - мол, care mio, помоги уж девушке до конца, а то у нее самой язык отняло. От холода.

Было неловко. Он мне нравился - не как мужчина, конечно, к мужчинам я холодна, но как напарник и боец. Я бы хотела биться с ним бок о бок, очень хотела бы... если бы он не был кровожадной тварью, которая из мести хочет перевернуть весь мир вверх дном. Может, попробовать переубедить его? Так ведь бесполезно, чудак одержим своими идеями так же, как и я. Убить? Жалко убивать такого льва! Нельзя! Кощунство! Пусть даже его шкура и подпорчена... Предать, спутать карты, тупо помешать выполнению его целей? Пожалуй, это и был единственный выход.
Потому мне и было неловко.
Кстати, о шкуре. Своей собственной я чувствовала, что, кажется, переборщила я с контактом, хоть и ненарочно. Жалась к нему - ведь выхода другого не было, а он отреагировал, как реагируют мужчины. И, значит, все те сплетни, которые о нем ходят(и которые я купила у Освальда подешевке) - ложь ложью. Я никак не отреагировала на это, ведь сама была в этом виновата. Но он то ли разозлился на меня за то, что я его немного взволновала, то ли ему просто носиться со мной надоело, но не было теперь в его обращении ко мне той бережности, которая радовала меня раньше.
Сама виновата. Он боец, а не нянька для глупой эльфки.
Когда мы оказались дома, я снова начала чувствовать, как болит мое тело, и на меня снова накатила сонливость. Аккуратно соскользнув с его рук(я не хотела мириться со своим временным калецтвом), я развернулась к нему лицом и, опираясь на его руку ладонью, тихо произнесла:
- Спасибо, Йен, - мне хотелось, чтобы он понял, что я действительно благодарна. Я умею ценить доброе отношение, vampiro, надеюсь, ты запомнишь это... на потом. Когда бездушной сукой считать меня начнешь.
Развернувшись к древу, я осторожно присела, удобней оборачиваясь шкурой.
- Перед тем, как уйдешь - принеси мне, пожалуйста, еще и одеяло с постели. Эта ночь будет долгой и холодной, - я поморщилась. Исцеление ослабит меня и заставит мерзнуть, и вряд ли у меня будут силы подниматься наверх по лестнице.

Моя естественная регенерация была медлительной. Но с помощью Силы  я могла делать это гораздо быстрее; уже через несколько часов после ухода Маклина следы былых ранений можно было отличить лишь по кровоподтекам и покраснению. Еще через час не было и этого.
Проснулась я под вечер следующего дня, как всегда, в мохнатых объятиях Обары. Последняя, очевидно, вернулась недавно с охоты и решила прикорнуть рядом со мной, да и кровью испачкать за компанию. Брр, гадость какая! Впрочем, мне все равно надо было помыться. Мое тело после всех происшествий было, словно выжатая губка, и пора было привести себя в порядок.
Искупавшись в озере, я сходила в Гильдию и забрала наконец свою плату и новенький кинжальчик. Вернул таки vampiro! Конечно же, оружие было это не таким хорошим, как то, что я потеряла, но все же лучше, чем ничего.
Вернувшись домой, я начала готовиться к маленькому представлению, которое разыграю сегодня ночью для себя. Одела льняную рубаху-безрукавку, поверх нее - кожаный нагрудник, который до этого момента пылился в шкафу, а одевать я его не хотела из-за жары и неудобства. Это был мягкий доспех из полосок выкрашенной в черный цвет телячьей кожи особой выделки, сдвоенных, тщательным образом прошитых и между собой хранящих тонкие металлические пластины. Подтянув ремешки и закрепив должным образом нагрудник, я поморщилась - ну орех в скорлупе, не иначе! Однако это неудобство было необходимым; одевайся я так раньше, и кто знает - быть может, не пришлось бы мне висеть, и удалось бы убежать. Позаботилась я и о сапогах - достала пылящиеся в сундуке защитные пластины, и закрепила их поверх мягкой обуви на голени и на колене.
На дне заветного сундука хранился мой лук, как я соскучилась по нему! Великолепное оружие тонкой эльфийской работы. Изящно изогнутые ламинированные плечи склеены из древесной сердцевины, сухожилий и роговых тканей животных, что обеспечивает как высокую долговечность, так и дальнобойность. Он был идеален для охоты, с расстояния сотни шагов с его помощью я могла уложить крупное животное, не говоря уже о незащищенных латами dh'oine. Стрелами я пользовалась тоже легкими, с тонким наконечником-иглой и длинным оперением.
Закрепив на груди ремешок, на который за спиной можно было удобно повесить лук и колчан со стрелами, я вышла из дома. Славное будет развлечение.
=====> Улицы Лондона

- Рудольф, надеюсь, вам не нужно объяснять, почему я считаю визиты в мой дом без приглашений отвратительной бестактностью и почти что личной обидой, - я открыла перед ним дверь и пустила комнату, где росло Древо.
- О, конечно нет. Я чувствую, - ответил мне маг снова с улыбкой. Ничем его не проймешь! Выглядел, впрочем, он очень рассеянным. – Довольно мощная охранная магия, - прищурившись, теперь он смотрел уже на меня. – Ни разу не видел ничего подобного. Полагаю, если на первой полосе «Таймс» будут сообщать о том, что огромный осьминог явился в Лондон из территории гетто, то можно полагать, что в ваш дом залез воришка, и своей попыткой украсть пару монет разбудил это чудище?
- Вы так проницательны, - я тихо рассмеялась. Вообще-то, он был недалек от правды, но «прощупать» охранные заклинания, которые я наложила на свое жилище, не мог по той простой причине, что не дружил с Землей. Однако он мог оценить количество Силы, вложенное в них, и, соответственно, сделать вывод. - Но могу поспорить, что ваш дом тоже не слишком-то приветлив к незнакомцам.
- Естественно, а как же иначе? - колдун умолк и его внимание, наконец, переключилось на Древо. Последнее выглядело великолепно – окруженное светло-зеленой дымкой, виспами - каплями Силы, которые кружили вокруг него в медлительном, почти незаметном танце. Что может быть прекрасней? Потянувшись рукой к одному из Виспов, который тотчас послушно улегся на мою ладонь, я, словно девчонка малая, решила немного пофокусничать. Едва ли я бы стала вести себя так, не будь мой собеседник магом (и магом могущественным, который наверняка подобные фокусы любит).
Я накрыла висп второй ладонью, поднесла руки к губам, прошептала формулу заклинания на Старшей речи. За моими действиями внимательно следил Рудольф; он, кажется, догадывался, что я собираюсь сделать, и ему было интересно поглядеть на этот процесс.
Такие малые «фокусы» были среди каждой магической стихийной Школы, и представителям других школ они были недоступны, а потому всегда вызывали у них интерес и, конечно же, легкую зависть. Вряд ли «огонек» когда-то сможет на своей ладони одной лишь Силой создать зародыш, и быстро – всего лишь за несколько минут молчания – вырастить из него зеленый побег, на одной из маленьких ветвей которого зреет пока еще крошечный и едва заметный бутон.
Темноволосый колдун наблюдал, как зачарованный. Он видел, как я сплетаю Силу вокруг выращиваемой мною живокости, видел, понимал, и знал, что свою Силу точно так же вплести сюда не сможет. Но не сдержался – когда бутон стал распускаться, расправляя бледно-голубые овальные листья, протянул руки, перехватывая пару моих нитей Силы…
Цветок распустился почти мгновенно, увеличившись в размерах и поменяв цвет на лиловый – diavolo, как быстро к нему примешался цвет пламени! Я аж выдохнула от удивления – успела позабыть, как это странно – творить магию вдвоем. Однако удивление мое, смешанное с восторгом, продлилось недолго – едва бутон распустился, как его тотчас охватил магический огонь, и за мгновение он истлел.
- Простите, Талиция, - произнес маг, виновато заломив брови. А, демон, он все еще улыбался. Знал ведь, что спалит мне цветочек! Но не сдержался. Впрочем, в чем-то я даже его понимаю.
- Пустое, - я смахнула с руки пепел и утерла лоб, на котором выступила пара капель пота. Магия эта была хоть не слишком сложной, и брала немного Силы, но требовала большой внимательности и сосредоточенности, отчего всегда меня утомляла. – Вы посмотрели на Древо, теперь вам лучше уйти.
- Конечно. Рад был познакомиться с вами и благодарю за внимание. Ваше Древо – великолепно, - о, ну к чему все эти фамильярности. Колдун подхватил мою ладонь, внутренняя сторона которой еще была от пепла, и легко прикоснулся губами к пальцам. Я едва сдержалась, чтоб руку не выдернуть – что за дурацкий обычай!.. И зачем все эти лишние прикосновения? Попрощавшись с ним и удостоверившись, что цокот копыт его жеребца стих, я поднялась на второй этаж и переоделась в свободного покроя брюки, льняную рубаху и удобные сапог. Как же надоели мне эти глупые каблуки, и вся эта одежда, делающая меня похожей на куклу!
На следующее утро меня разбудила Обара – стягивала с меня одеяла, тыкалась мокрой мордой. Проснувшись, я поняла, что моя львица промокла насквозь; в окно тарабанил дождь. Славная моя кошка! Я, так же как и она, ужасно любила купаться в дождь. Спустившись к озеру, я разделась и направилась к небольшому естественному водопаду, который служил мне душем. Обара весело плескалась рядом, то и дело выскакивая из воды и отряхивая шерсть, словно собака.

Не знаю, чем я думала, и где были мои уши! Наверное виною всему был шум дождя и резвая возня Обары у озера, из-за нее я любые всплески могла списать на проделки большой кошки. А так же то, что вампиры - существа холоднокровные, даже когда вампир оказался в дюйме от меня, его не выдало тепло его собственного тела.
Его слова раздались прямо у меня над ухом, перепугав меня не на шутку. Демон! А ведь я была так расслаблена, так не подготовлена к любой встрече! Мирно плескалась в воде, лицо каплям дождя подставляла, улыбалась с закрытыми глазами. Теперь же я дернулась резко, тут же на что-то наткнувшись(точней, на кого-то), почти сразу поняв, что это - мужчина, отпрянула на пол ярда, развернулась к нему лицом, и ахнула.
- Ты! Какого демона? - bastardo долго смотрел за мной, прежде чем залезть в воду и подобраться ко мне со спины? Если бы я не растерялась так, то непременно была бы в ярости, сейчас я лишь тяжело дышала, пялилась на него недоуменно, кулаки сжимала недовольно и ноздри раздувала. Ну неужто нельзя было предупредить как-то о своем присутствии?
Внезапно я заметила, что он стоит напротив меня абсолютно голый. Перевела взгляд на камешек - рядом с моей одеждой лежала его. Ну чисто парочка любовников содрала с себя шмотки и пошла в озеро любиться! Вот как выглядит это со стороны. Я недовольно скривилась и попыталась прожечь взглядом Обару, сидящую пнем рядом с одеждой и старательно вылизывающуюся. Никакой помощи нет от кретинки! Снова перевела возмущенный взгляд на Маклина, потом же наконец до меня дошло, что стою в какой-то половине ярда от него тоже совершенно голая.
Maledizione! Охнув, я тотчас ушла под воду так, чтоб выглядывала лишь голова, и отодвинулась от него подальше - не хватало, чтоб мне все через воду просвечивало. Впрочем, лучше вниз просто не смотреть. Недовольно щурясь, я вцепилась в наглого vampiro глазами.
- По делу пришел, или так, подоставать меня? - неужто bastardo не оставил надежду продолжить то, что случилось между нами тогда, на крыше? Может, рассчитывал, залезая в озеро ко мне совершенно голым, что мы под этим великолепным дождиком в прохладной водичке возьмем да и подзаймемся любовью от нечего делать? Возмутительно! Надо будет как-то разъяснить ему на досуге, что продолжения не будет - никогда.