Особняк на окраине =====> Улицы Лондона =====>

Миновав оцепление с помощью трансформации, я намеревалась начать искать нужный мне субъект среди послушниц ближайших монастырей. Однако я не имела понятия о том, сколькие из них смогут спокойно попасть на выступление архиепископа, а потому - передумала, и решила присмотреться к постоянным посетителям аббатства. Жалкие, легковерные создания... только единицы обладают истинной верой, остальные же наверняка посещают богослужения исключительно ради успокоения совести, беспрестанно мучающей их воспоминаниями о совершенных грехах. Да разве есть среди них безгрешные? Только взгляните на их лица! Чего стоит только сальная улыбка того заплывшего жиром мужика, что водрузил на свою лысую головешку огромный цилиндр. Если в соборную церковь пускают даже таких, то найти кандидатуру мне будет намного проще. Что ж, остается только продолжать наблюдать за потоком умудрившихся отсидеть утреню, расположившись на крыше напротив.
Вскоре мое внимание привлек один облаченный в рясу молодой человек. Выйдя из церкви, он долго и воодушевленно говорил с каким-то старым священнослужителем в черной рубашке с белым воротничком - видимо, пастором. Но это не столь важно, главное - что этому юноше вполне может удаться без лишних проблем попасть на нужное мероприятие. Когда он наконец распрощался с собеседником и направился в одиночестве в неизвестном направлении, я проследовала за ним. Черт, как же он медленно шел!
Как я и думала, юноша привел меня к своему жилищу, не столько скромному, сколь убогому. Слишком отвратительные условия даже для смерти... которую ему придется скоро познать, ибо как задание будет выполнено, он более никогда не получит моей крови и начнет медленно чахнуть. А пока же я слегка затуманила ему рассудок и, прокусив запястье, поднесла к его рту и заставила пригубить. Что ж, на первый раз хватит и пары глотков. Уходя, я осведомилась о его имени, и было оно - Элойзиус. Когда же он спросил, как ему называть "свою госпожу", я не нашла ничего забавнее, чем потребовать от него именно такого обращения.
Еще два дня ритуал повторялся, и после третьего вкушения моей крови он считался завершенным. К этому времени Эл уже откровенно благоговел при виде меня, однако, меня интересовало другое. Да, когда я настраивалась на него, то неким образом чувствовала - будь то боль физическая или просто эмоциональные переживания. Однако мне никак не удавалось установить с ним полноценный мысленный контакт, и в конце концов я решила рискнуть и укусила его, выпив совсем немного крови. У меня были опасения, что это может повлечь за собой обращение, однако они были напрасны. Я лишь стала чувствовать его еще больше, и - получилось! я смогла подчинить себе его разум в степени, достаточной для того, чтобы видеть его глазами. Правда, смутно, но рассмотреть намечающийся спектакль в подробностях я и не надеялась. Напоследок я попросила милого друга написать своею рукой составленную мною речь, и теперь оставалась самая малость - заманить архиепископа на сеанс гипноза.
Я снова расположилась на крыше, тогда как Элойзиус  отправился в аббатство на поиски архиепископа Кентерберийского. Я боялась, что он может слишком дорожить своей жизнью, чтобы позволять себе передвигаться по городу без накачанной сывороткой охраны, однако оказалось, что двое его сопровождающих не были инквизиторами. Не очень-то дальновидно. Эл попросил у пастора встречи с архиепископом, дабы обговорить некоторые интересующие его детали проведения месс. Судя по тому, что никто не удивился такой просьбе, юноша был крайне увлечен религией и не раз расспрашивал более сведущих, а те либо стеснялись отказывать ученику, либо сами были такими же ненормальными. Архиепископ же был занят чтением молитвы, недолгой по сравнению с многими другими, но для меня все равно весьма раздражающей.
...et ne inducas nos in tentationem, sed libera nos a malo, - наконец закончил он, и, начав беседовать с Элойзиусом, медленно последовал в сад. Весьма красивый, кстати - старинный фонтан, ухоженные лужайка и кусты, а главное - с многочисленными закоулками, лишенными свидетелей. В одном из таких мест я и поспешила оказаться. Времени было мало, и я сразу приступила к делу. По сути, это было лишь еще одним одурманиванием, однако я старалась не упустить ни единой детали, а под конец вручила архиепископу новую речь и узкий ритуальный кинжал. Убедившись, что гипноз затронул исключительно нужные области, и до выступления жертва ничем не будет выдавать изменившихся взглядов на нелюдей, я оставила Элойзиуса в аббатстве в ожидании вечернего выступления, а сама отправилась на все ту же крышу, скрытую от посторонних глаз нагромождением декораций.