Когда наступало утро, Йен уходил спать, но никогда не мог быть уверен, что в полдень его не разбудит густой голос Марцелла. Поначалу молодой вампир пытался сопротивляться этому издевательству - только так он воспринимал тренировки под солнцем - но в конце концов смирился. Самому Старшему солнечные лучи были ни по чем, и Маклин, обливаясь потом и ощущая невыносимый жар, только кидал на наставника недобрые взгляды. Пожалуй, именно тогда он впервые задал Марцеллу вопрос о возрасте - его интересовало, когда и ему солнце перестанет доставлять такой дискомфорт. Правда, Старший на это только рассмеялся, еще больше разозлив и без того вечно раздраженного ученика, и погнал его на очередную скалу.
Таким образом, как объяснял наставник, он воспитывал в Йене ловкость и выносливость: забраться на практически отвесную гору - задание само по себе не из легких, а если при этом присутствует еще и раздражитель (в данном случае - солнце), задача усложняется. Когда со временем Маклин стал справляться с этим без особого труда и обрадовался было, что издевательства на этом закончатся, его ждало разочарование - фантазия Марцелла на всевозможные пытки оказалась просто безграничной. И молодому вампиру оставалось только тихо материться себе под нос, оббегая деревню со взваленным на спину тяжелым псом. Это было еще одной странностью Старшего - животные, которые обычно сторонились кровососов, просто липли к Марцеллу, позволяя тому делать с ними что угодно. Впрочем, странностей у наставника было хоть отбавляй, и Йен скоро перестал обращать на них внимание - кроме тех, разумеется, что были ему полезны.
Когда прошло еще пять лет, поселение пережило еще один налет - правда, на этот раз это были не инквизиторы и вовсе не люди. Для вампиров это было странно - никогда еще им не приходилось делить что-то с себе подобными, но пришлые кровососы щепетильностью определенно не отличались и не скрывали своих намерений на землю. Города продолжали разростаться, люди теперь проходили там, куда раньше не ступала нога человека, и нелюди вынуждены были отступать дальше к горам. Где и начиналась грызня между отдельными кланами, каждый из которых не сомневался в собственной исключительности и праве сильного.
Благодаря Марцеллу мужчины в деревне были уже не теми "крестьянами с вилами", и им было чем встретить наглецов. Два раза поселение отбивало атаки пришлых вампиров, причем потери несли обе стороны, но когда в третий раз дозорный кубарем скатился вниз, оповещая о том, что ОНИ опять идут, Йен направился к Старшему и хмуро поставил его перед фактом:
- Это неправильно. Мы не должны убивать себе подобных - какими бы они не были, они наши братья.
- Что ты предлагаешь? - Тщательно пряча довольную улыбку в усах, спокойно спросил Марцелл.
- Ты сам говорил, что иногда вместо железа нужно воевать головой. Словом. Мы должны устроить переговоры. - Маклин говорил уверенно - он ведь не сомневался, что эту роль возьмет на себя Старший. А кто же еще?
- Хорошее решение, парень. Действуй. - Кивнул наставник, отворачиваясь от ученика, словно уже потерял интерес к этому разговору.
- Я?! Но кто станет меня слушать?
Тогда Йен и получил один из главных уроков в своей жизни, хотя вряд ли осознавал тогда торжественность момента.
- Если хочешь, чтобы тебя слушали - верь в то, что ты говоришь, в свою правоту. Смотри прямо в глаза и дави собеседника своей уверенностью. Если хоть тень сомнения будет в тебе самом - никто никогда не поверит тебе и не пойдет за тобой.
То же самое Маклин, спустя почти сотню лет, слово в слово скажет своему "ученику", даже не задумавшись над тем, что говорит, как Марцелл - настолько глубоко эти слова отпечатаются в памяти и сознании вампира.
Старший отпускал молодого вампира на эти переговоры с легким сердцем, не сомневаясь, что ученик справится - ведь было еще кое-что, о чем он не говорил. Талант Доминирования, который наставник рассмотрел в Йене. Сказать о нем - означало бы поселить в Маклине излишнюю самоуверенность, заставить его уповать на некую особую, "высшую" силу. Так же парень будет из кожи вон лезть, улаживая все дипломатическим путем, а талант.. Что же, если будет такая необходимость - он проявит себя. А вызывать его специально, контролировать его Йен научится еще очень нескоро, упрощать ему эту задачу Старший не собирался.
Переговоры действительно прошли удачно - пришлые вампиры, большинство из которых были не так давно обращенными горцами, поначалу возмущались, что они должны слушать какого-то "сопляка", но когда щуплый с виду кровосос самым неожиданным образом не дал себя убить, хотя и был без оружия, согласились все же выслушать предложение "оседлых". Предложение было простым и ясным - после налета инквизиторов много домов в деревне пустует, так почему бы двум враждующим кланам не стать добрыми соседями? Все, что требовалось от пришельцев - усмирить свою агрессию по отношению к новым соседям, а еще - право же, такая мелочь, неудобно и говорить - не забыть об этой протянутой руке помощи в будущем и прийти на выручку тому, кто ее протянул, когда придет время. Когда оно придет? Кто же знает..
- А почему бы нам просто не убить тебя, а потом и всех, кто живет на этой земле, и не забрать ее себе?
Это резонное замечание, - соглашался "сопляк", - вот только гордые и дикие горцы, видимо, уже забыли, что за стенами этой деревни как минимум тридцать здоровых, сильных и, что особенно важно, вооруженных мужчин, которые вряд ли позволят так просто себя убить. Так что же выберут пришельцы - худой мир или добрую ссору? Тем более, что худой мир, по скроному мнению новоявленного дипломата, вполне может со временем перерасти в добрый..
Так в деревне появилось двадцать новых жителей, пустые дома снова стали жилыми, а Марцелл снова был очень, очень доволен. И когда теперь вампиры приходили к Старшему за советом, они нередко спрашивали и второе мнение - у Йена. Сначала просто, чтобы сделать приятное его наставнику, затем - потому что молодой вампир нередко оказывался довольно прозорлив и смышлен. Из взгляда Маклина постепенно пропадала затравленность, и ее место все больше занимала уверенность в себе..
Немного она пошатнулась еще через пять лет, когда Марцелл вдруг объявил, что покидает Шотландию - он, мол, все свои дела тут закончил и пора ему снова в путь. Йен был растерян - за десять лет он так привык к наставнику, привык ощущать его поддержку и теперь ему казалось, что без Старшего он не будет стоить ничего.
- Я ничего не делал, парень. - Снова знаменитая полуулыбка Марцелла, а массивная рука крепко сжимает плечо молодого вампира. - Все, чего ты добился за эти десять лет - ты добился сам. Твои решения, твои действия и их последствия, которые ты испытывал на собственной шкуре. Твои ошибки и твои победы - я же лишь стоял за твоей спиной, чтобы вовремя подхватить тебя, если ты упадешь. А раз мне так и не пришлось этого делать, значит, ты все делаешь правильно.
- Ты столько раз говорил "когда придет время".. Когда же оно придет? И главное - для чего?!
- Когда оно придет, ты сразу поймешь это, парень. Хотя - какой ты теперь парень. Мужчина! А теперь, - Марцелл спокойно, даже не поморщившись, прокусил запястье и протянул его ученику, - пей.
- Зачем это? Что от этого изменится? - Недоверчиво спросил Йен, не торопясь выполнять требование наставника.
- А ты сам как думаешь? Помнится, ты сам говорил, что это чушь, и что моя кровь - это всего лишь кровь. Уже так не думаешь, значит?
- Думаю. - После небольшой заминки упрямо заявил Маклин, но все еще посматривая на прокушенное запястье Старшего без особого энтузиазма. - Но зачем тогда делать это?
- Чтобы я мог найти тебя - когда-нибудь потом..
- Когда придет время? - Понимающе и как-то совсем невесело усмехнулся Йен.
- Когда придет время.. - Эхом отозвался Марцелл, глядя на то, как молодой вампир почтительно, но все же довольно жестко приникает губами к открытой ране на его руке.
После этого наставник ушел, а Маклин еще долго вглядывался в дорогу до рези под веками, отмечая про себя, что кровь Старшего и правда - всего лишь кровь. Как жизнь - всего лишь жизнь, а смерть - всего лишь смерть. И эти три понятия так тесно переплетены между собой, что, пожалуй, хватило бы одного слова, чтобы объединить их все.. А  потом Йен перестал забивать голову этими глупостями и отправился проживать собственную жизнь. И ждать, конечно - когда придет время..