Театр КовентГарден =====>
Калеб сидел в кресле и устало смотрел в окно, из которого открывался чудесный вид на премерзкое утро. Накрапывал дождь, а по земле, как серые крысы, сновали обрывки тумана. Несмотря на раздвинутые шторы в спальне было темно и к тому же сильно накурено. Калеб с отвращением покосился на пустой портсигар на столе и пепельницу с кучей окурков. Кажется сегодня он побил личный рекорд и сильно отравился никотином. Тошнило не милосердно, а голова гудела, как после попойки.
На первом этаже пробили часы. Шесть утра. Калеб прикрыл воспаленные глаза. Последние несколько часов он ломал голову, пытаясь придумать, как бы избавиться от женщины, что так сладко сопела в его постели. Фредерика оказалась восхитительной, очень чуткой и умелой любовницей. Такие редко попадались среди представительниц высшего общества Лондона. Внешне холодные и неприступные юные леди на деле порой оказывались развратными потаскушками. Фреди же была тонкой и хрупкой, как фарфоровая куколка и мягкой и нежной, как пушинка. В некоторые особо напряженные моменты Калеб всерьез опасался сломать ей что-нибудь. Она умела молчать, когда он нуждался в тишине, она знала, что следует сказать, когда тишина надоедала. Идеальная во всех отношениях партнерша. Красивая картинка, с которой не стыдно появится в обществе. Но это все, чего он от нее ждал. Она была слишком идеальной, и Калеб не сомневался, что это всего лишь отменная игра талантливой актрисы. За это он ее уважал. Она была женщиной в мире мужчин и выживала, как умела. Вот только Калеб не желал быть ее спасителем.
На кровати зашелестели простыни. Фредерика томно потянулась и, выгнувшись как кошка, перекатилась на живот. Она рассматривала герцога своими внимательными голубыми глазами, задумчиво покусывая пухлые губки. Она многое бы отдала, чтобы узнать что творилось в его голове. Несколько месяцев она потратила на то, чтобы подружиться с Абигейл, хотя не видела в ней ничего примечательного, кроме брата-герцога. Сколько раз Фреди соглашалась петь в лучших домах Лондона в надежде, что великолепный герцог Дрэйк появится там и заметит ее, наконец. Сколько богатых поклонников она отвергла ради него. Теперь она отдалась ему в первую ночь их знакомства и боялась, что ее постигнет участь его прежних любовниц. Одноразовые, так их называли злые языки. Они какое-то время сгорали от злости и отчаяния, но в итоге удачно выходили замуж и занимали высокое место в обществе. Словно джентльмены разом сговорились воспринимать связь молодых леди с герцогом Дрэйком, как некое обязательное образование или экспертную оценку. Эдакий высокий показатель их качества. Это было и смешно и страшно. Фреди представить не могла, какие взгляды ей придется выдержать в ближайшие несколько дней. Точнее могла, но боялась. Она некоторое время разглядывала обнаженный торс герцога, его ноги в черных брюках аккуратно сложенные на столе, растрепанные волосы, нахмуренные брови. Его сосредоточенное лицо на фоне серого утра она запомнит на всю жизнь. Именно так выглядел мужчина ее мечты.
– Ты не спал, верно? – произнесла она, наконец. Калеб повернулся к ней и слегка улыбнулся. Фреди встала с постели, целомудренно завернувшись в простыню, подошла к нему и встала рядом с креслом на колени – Что я сделала не так?
Калеб смотрел на ее красивое бледное лицо. Без помады, растрепанная и немного помятая, она выглядела очаровательно. Кто вообще вбил женщинам в головы, что весь этот показной лоск, макияж и глупые вычурные наряды украшают их. Похоже, Фредерика относилась к такому редкому виду женщин, которые понимают мужчин без слов.
– Все было прекрасно, Фреди – сказал он.
Как великодушно, господин герцог, как вежливо, как банально. Ты что, идиот? Ты же сволочь, хам, бестактный ублюдок. Наговори ей гадостей. Пусть бежит отсюда в ужасе!
Внутренний голос дело говорил, но Калеб не мог себя заставить. Фреди смотрела на него, как щенок своими прекрасными влажными глазами. Гипнотизировала не иначе.
– Тебе лучше уйти – выдавил он, наконец. Он так внимательно наблюдал за реакцией женщины, что когда она взяла его за руку, едва не вздрогнул.
– Ты останешься один, - сказала она вдруг странным тоном, – Ты так часто отказывался от своего счастья, что скоро оно откажется от тебя. В конце… ты останешься один.
– Я не доживу до конца, красавица – вдруг рассмеялся Калеб. Он и сам не ожидал от себя такой реакции на ее пророчество. Ведь он слышал его раньше. От матери. Черт! Она была бы рада, свяжи он свою жизнь с женщиной вроде Фреди. Об этом она мечтала до самой своей смерти. Секунда, другая, и девушка встала с колен и, склонившись над Калебом, легко его поцеловала.
– Надеюсь ты передумаешь.
Герцог продолжил пялиться в окно, прислушиваясь к тому, как женщина приводит себя в порядок в ванной и одевается. Он надеялся, что за всем этим последует хлопок двери и уже предвкушал, как сам будет плескаться, но Фредерика вдруг подошла к его креслу в плотную. Калеб поднял на нее глаза и обомлел. От прежних грусти и смирения на ее лице не осталось и следа. Она смотрела на него с каким-то сердитым и упрямым выражением. Ну вот, теперь начнутся ультиматумы, а то и торги. Видимо то что он не стал умолять ее остаться, задело красотку. Калеб прищурился:
– Что-то забыла?
– Да, забыла, – даже голос Фреди изменился. Эти стервозные нотки он слышал сотни раз от других. Кажется, прежняя роль ей наскучила, и на волю вырвалось более близкое ей амплуа – Забыла сказать тебе, что рано или поздно ты придешь ко мне. Когда от тебя откажутся все, ты придешь. И я недолго буду раздумывать, прежде чем отказать тебе. Когда-нибудь все то унижение, что испытали твои женщины, испытаешь и ты. Это не угроза, а предупреждение.
Калеб старательно сохранял серьезное выражение лица на протяжении всей этой пламенной речи, но когда Фреди замолкла и так картинно вздернула подбородок и сердито сверкнула глазами, он не выдержал и расхохотался. Смеялся Калеб всегда от души и очень заразительно. Фреди недоуменно смотрела на него и вдруг тоже рассмеялась:
– Я перестаралась, верно? Переборщила с негодованием?
– Да, самую малость – кивнул Калеб – Но, знаешь, вполне убедительно.
– Жаль, – все с той же улыбкой произнесла Фреди – Я просто хотела сказать, что не отстану. Ты слишком хорош, чтобы оставить тебя в покое.
– Значит, растаться с миром у нас не получится?
– Нет.
Калеб покачал головой. Это он тоже уже слышал. За какие-то минуты из неповторимой снежинки, Фредерика Стоук превратилась в банальную каплю простой воды, такую же как и многие другие. Он поймал ее тонкую кисть и запечатлел на пальцах легкий поцелуй:
– Удачной охоты, тигрица!
Фреди выдернула руку и отступила на шаг.
– Ты редкая скотина, Калеб! – сказала она и вышла, громко хлопнув дверью. Стук ее каблуков, голоса, звонок вызова слуг и через несколько минут в комнату герцога влетела злая как черт Абигейл.
– Ты скотина, братец! – прошипела она. На ее блеклом лице негодующе горели глаза, а с распущенными волосами и в пеньюаре она выглядела как фурия.
– Спасибо, я в курсе. Твоя подружка меня уже просветила.
– Я ведь просила быть с ней помягче.
– А я и был – развел руками Калеб – Поверь, она ушла без единого синяка.
Абигейл закатила глаза и обессилено упала в кресло. Она потирала виски, пытаясь прогнать внезапную мигрень. Братец, непутевый братец! Он ведь знал, что она имела в виду, но все равно поступил по своему. Калеб без особого удовольствия наблюдал за терзаниями сестры. Он встал, легко поднял с кресла хрупкую женщину и закружил ее по комнате. Он так делал в детстве, когда сестренка начинала грустить. Старый прием сработал. Она перестала хмуриться и совсем по детски рассмеялась.
– Аби, ты просто ангел! – заявил герцог, – И я чертовски рад, что у меня такая добрая и отзывчивая сестра.
Абигейл похлопала его по плечам. Голова кружилась немилосердно. Еще немного и ее стошнит. Герцог спешно опустил сестру на пол и какое-то время придерживал, чтобы она не упала.
– Мой любимый брат, засранец, который не уважает женщин – наконец, заключила она, качая головой. – Ты не будешь счастлив, пока не…пока не встретишь и не полюбишь…
Она всхлипнула. Сейчас она так походила на их мать, что у Калеба по спине поползли мурашки. За это утро он вспомнил покойную уже дважды.
– Сестренка, поверь, когда я встречу настоящую женщину, я ее не упущу – Калеб старался говорить безмятежным голосом. Он не верил в собственные слова. Уже давно не верил. Настоящая женщина! Это миф. Как подземелье драконов, единороги или черный пират, что топил корабли одним своим огненным взглядом. Настоящих мужчин-то не осталось. Что уж говорить о женщинах.
Калеб отступил от сестры и, подхватив с пола пижамную рубаху, напялил ее на себя.
– Мне нужно проспаться. Эта твоя подружка дико меня утомила.
Аби махнула рукой и потопала к двери.
– Доброго утра, братец.
Калеб рухнул в прохладу шелковых простыней и отключился. Ему снилась охота. Теперь он точно знал, что не последует совету виконта Корбетта. Охота - единственное, что заставляло Калеба чувствовать себя живым.