Лес за пределами гетто ====> Жилье Маклинов =====>

По серым вечерним улочкам Лондона неторопливым шагом шел невысокий и неказистый мужчина. Кто знает, куда и зачем? Может, направлялся домой после тяжелого дня труда, может, спешил навстречу с друзьями в ближайший паб.. А может, мужчина был ярым католиком и направлял свои стопы в скромную церковь, сжатую с обеих сторон бульварами, и наполовину сокрытую от взглядов буйными деревьями. Вот только вряд ли кто-то поверил бы в чистоту его намерений, загляни он в этот момент в глаза мужчины - багровые, лихорадочно пылающие и даже отдающие каким-то лихим весельем.
Из помещения церкви раздавались умиротворяющие хоралы, и тем громче прозвучал грохот открываемых дверей - тяжелые, выполненные из отличного крепкого дуба, створки разлетелись в стороны, словно их распахнул ураган, а не субтильное с виду существо. Песнопение оборвалось на полуслове, жалобно тренькнул орган, а головы прихожан начали оборачиваться в сторону святотатца. Пока еще никто не понимал его действий, пока не прокатилась по рядам церкви паника, а потому дальнейшие действия Йена сопровождались молчанием. С треском оторвав одну из досок с двери - достаточно тонкую, чтобы никто не выскользнул в образовавшуюся щель и достаточно тяжелую, чтобы использовать ее как засов. Заблокировав таким образом дверь, вампир все так же медленно, неспеша направился по ковровой дорожке к скамьям, на которых замерли, скованные ужасом и непониманием люди.
- Путь праведника со всех сторон осаждается несправедливостью себялюбивых и жестоких людей. - Голос Маклина звучал обманчиво тихо, но куполообразная конструкция церкви, казалось отражала его от каждой стены и приумножала вдвое. - Благословен тот, кто во имя милосердия и доброй воли, ведет слабых через долину темноты, ибо он и есть тот, кто действительно хранит братьев своих и кто находит потерянных детей. - Йен все повышал тон, так, что некоторые из овец уже в испуге затыкали уши, воображая, что началось светопреставление, а бледный священник истово схватился за распятье. - И совершу я великое мщение и обрушу неистовый гнев на тех, кто пытается отравить и истребить моих братьев. - Наконец низкий голос вампира набрал такую мощь, что задрожали витражные стекла в окнах церкви. - И узнаешь ты, что имя мне – Господь, когда я обрушу мщение свое на тебя!
На этих словах вампир достиг наконец ровных рядов скамей, на которых сидели прихожане, и, рванув на себя первого же попавшегося под руку из них, свернул ему шею, после чего скинул с головы капюшон и оскалился насмерть перепуганным людям во все клыки.

Думать было некогда - вокруг было столько перепуганных и блеющих от страха овец, которые едва ли не сами кидались на смертоносные жала вампира, что тому только и оставалось, что вспарывать их потроха, рвать глотки и отшвыривать от себя, наблюдая, как ломаются хрупкие тела об стены и скамьи. Дикий азарт и полыхающее в сердце и глазах Безумие заставляло делать почти все голыми руками, но все же время от времени из под полы пальто Йена выблескивала узкая полоска стали, чтобы со свистом вонзиться в горло очередной овцы. Думать было некогда, но одна мыслишка премерзко точила расчетливый рассудок Маклина - а не кинула ли его наемница? Нет, вряд ли это стадо овец сможет как-то навредить ему, но отсюда еще надо уйти, а главное - не попасть под руку так не вовремя появившегося Инквизитора... Йен не боялся их. Здраво оценивал их силу и опасность, но не боялся - просто понимал, что еще не время, что не будет никакого смысла в его "героической" смерти, лишь потеха для врага, что нужно собрать силу - большую Силу, которая накроет Лондон кровавой волной, сметая на своем пути любое сопротивление. Если Инквизиторы сильнее, нелюдям придется брать их количеством - именно на это были направлены все последния действия Маклина, который словно пчела от улью к улью носился между раздробленными кланами и группами, объединяя их. Сначала - вампиры, а там...
Нет, Тали не обманула - не заметить ее было сложно, впрочем, как узнать. Черная фигура, даже лицо которой было черным, со светящимися зелеными глазами - ее можно было бы принять за демона, если бы не предательские острые уши, насмешливо выглядывающие из-под затянутых в хвост в волос. На какое-то мгновение Йену показалось, что здание церкви дрогнуло, словно снаружи к нему прислонился огромный булыжник, с улицы раздался треск, но это все не имело значения. Короткий кивок Тали, и вампир продолжил свой путь вдоль рядов.
.. Стоящий перед ним перепуганный священник не был Инквизитором. Он ничего не мог противопоставить вампиру, так же как и те несколько десятков овец, что уже были растерзаны и чьи ошметки покрывали собой некогда благостное помещение церкви. И все же, кроме страха, его лицо пылало Верой, что выводило Маклина из себя. Именно Вера породила эту гниль, этих палачей - Инквизиторов. И неслучайно первым объектом для показательного погрома Йен выбрал именно церковь.
- Опомнитесь... - Синими и трясущимися от ужаса губами пролепетал старик, заглядывая в страшные глаза Маклина и чувствуя на себе его давление. - Ведь Храм Божий..
- Храм Божий? - С насмешкой переспросил Йен, неспешно приближаясь к священнику, и вдруг рявкнул. - А Бог здесь больше не живет!!
Было особо приятно разодрать горло этого святоши и, вгрызаясь в его плоть, поглощать его кровь. Почему-то думалось в этот момент о том, что таким образом на Земле станет хотя бы немного меньше Веры, столь ненавистной Йеном..
Покончив с пастором, вампир спустился вниз с кафедры, попутно раздавив, словно вошь, человека с пробитой ножом ногой, который пытался уползти в угол, спрятаться от всеобщей Казни - раздался тошнотворной хруст  и, дернувшись последний раз, овца затихла. Живых оставались буквально единицы, и ни один из них не мог оказать сопротивления. Йен забрался на алтарь, торжествующе осматривая место бойни, и отвлекся только для того, чтобы найти глазами эльфийку - очень хотелось посмотреть на нее в деле.

Йен и правда в какой-то мере ощущал себя божеством. Кровавым божеством во всех смыслах - кровью был залит он весь, от волос до ботинок - впитывающее в себя экстаз массового жертвоприношения. Да, эти мысли были совершенно мимолетны, как и всякий эгоизм, что так редко позволял себе Йен. Не ему было сделаны эти жертвы, отнюдь не ему - но великому делу Восстания. Резня в церкви - это не поодиночные обескровленные трупы овец, такое точно не останется незамеченным, так же, как не останется сомнений в личностях тех, кто устроил этот теракт. Надо выкурить этих тварей, Инквизиторов, из своих нор, заставить суетиться, заставить показаться наконец, чтобы начать получать о них информацию. А кто владеет информацией - тот вооружен..
Маклин презрительно сплюнул на окровавленный пол и спрыгнул вниз, подымая голову на эльфийку. Он был доволен ею на все сто - все те магические фокусы, что она вытворяла, были выше его понимания, но не оценить их по достоинству он не мог. Так же как и то, с какой жестокостью она расправлялась с овцами, не делая различий между мужчинами и женщинами, стариками и детьми. Очередная овца рухнула на пол от удара ее  клинка, а вампир поспешил к остальным, стараясь не приближаться к куче гниющего мусора около двери. Первоначальный азарт уже прошел, а потому оставшихся овец он убивал скучно и без фантазии - сворачивая шеи и засаживая короткие ножи под ребра. Никто - значит, никто. В планах Йена тоже не было оставлять кого-либо вживых - не из-за боязни засветиться, а просто потому что это было бессмысленно.
Последняя овца испустила дух, Йен достал несколько ножей из ближайших тел, равнодушно вытер их об свою одежду и приладил на место. С потерей остальных придется смириться - не обыскивать же дохлятину.
Брезгливо раскидывая сапогами трупы овец у дверей, которые напоминали сейчас собой груды перегноя, Маклин попытался толкнуть дверь вперед и потерпел поражение - лишь снова услышал тот же то ли треск, то ли стон снаружи. Заподозриив подвох, вампир ощерился и недобро покосился на эльфийку, но та лишь шепнула несколько слов, и дверь поддалась.
За ней изумленному взгляду Маклина предстало дерево. Нет, в самом дереве не было ничего необычного - но это было живое. Оно медлительно топало по направлению от церкви, раскорячив свои ветки-руки, словно играло в прятки с завязанными глазами. Но удивляться было некогда - с обоих бульваров к палачам бежали констебли. Сторожевые псы среди овец - они тоже были слабы и хрупки, но у них было огнестрельное оружие, а разве можно предугадать, когда удача отвернется от тебя и пуля нанесет смертельное даже для вампира ранение?
Увернувшись от нескольких выстрелов, которые были сделаны слишком издалека, а потому не представляли опасности для быстрого вампира, Йен обернулся на Талицию и поморщился - к той полисмены бежали со спины. Сама же эльфийка выглядела странно вялой, словно потухшей - такими же потухшими были и ее глаза. Крикнуть "Тали, сзади!"? Слишком долго - за это время констебль уже вполне сможет прострелить ей голову. Метнуть нож прямо сейчас? Пес держался слишком грамотно - за спиной эльфийки, что делало возможным промахнуться на считанные милиметры и попасть вместо его головы в голову Тали. Описание принятия решения может занимать долгие минуты, происходит же это за доли секунды. Крикнув "Остроухая!", Йен заставил эльфийку повернуть голову - совсем немного, но достаточно для того, чтобы обзор стал более удобным, а нож, который метнул вампир, застрял между глаз неудачливого констебля.
В тот же момент спину между лопаток обожгло огнем, а внутри что-то взорвалось, сбивая дыхание. Мелькнула мысль "Легкое. ОПЯТЬ!" и разъяренный вампир, в несколько прыжков оказавшись возле констебля, всадил ему шип с браслета в глаз.
Схаркнув на землю кровь, Йен хмуро обернулся на эльфийку - к ней бежал последний констебль, целясь, но на этот раз она действительно полностью перекрывала возможность метнуть нож.