Дом у ивовой рощи =====> неизвестное направление =====> Старый особняк Тиу =====>

Из зеркала на Йена смотрел мужчина. Мужчина себе и мужчина, ничего особенного - чуть угловатое лицо, немного оттопыренные уши, нос картошкой, маленькие глаза, угрюмо смотрящие из-под неровных, кустистых бровей, тонкие губы, вечно скривленные то ли в усмешке, то ли в оскале, вертикальные складки между бровей, выдающие скверный характер.. Прямо скажем - не красавец. И все же обе половины лица у этого мужчины были одинаковые.

По дороге от Тали с Маклином произошел странный случай. Благо, от дома эльфийки до нового жилища Маклинов было рукой подать, а потому вампир решил прогуляться пешком, ведя Джейкоба под уздцы и пытаясь разобраться в своем вряд ли адекватном поведении. От несвойственного ему копания в себе его отвлек негромкий смех. Йен заозирался вокруг, но никого не увидел. Смех снова повторился, и Маклин додумался наконец задрать голову - на ветке дерева вольготно развалилась женщина. Судя по тому, насколько свободно она чувствовала себя на дереве, она была оборотнем, при чем кошкой. Совсем молодая, глупая. Умная бы не стала затевать такие шалости с не таким уж молодым вампиром, как кидаться в него вишенками и нагло скалить зубки. Маклин улыбнулся, показывая клыки, но не выказывая никакой агрессии, а кошка вдруг фыркнула (совсем так, как если бы она была в звериной ипостаси, а не человечьей) и презрительно обронила "Красавчик!"..
Странным же было то, что это задело Маклина. Так же как задело (теперь он это уже понимал) его это и у Тали, из-за чего он так поспешно и далеко не в лучшем настроении покинул ее жилище. Хотя если наглая кошка по крайней мере дала реальный повод, то в случае с эльфийкой злую шутку с Йеном сыграла мнительность.
Из всего этого напрашивался один очень резонный вопрос - это как же его крышей по голове шарахнуло, если он стал мнительным в таком вопросе, как собственная внешность?!
Когда кошка обронила это пренебрежительное "красавчик" Йен словил себя на мысли, что хочет убить ее. Нет, не так, как это было за каких-то пятнадцать минут до того, в доме у Тали, когда было без разницы, кого убить, лишь бы оборвать чье-то существование. Маклину хотелось убить именно эту тварь, которая так расчетливо ударила его по больному месту.
Что снова подводило все к тому же резонному вопросу - с каких пор его внешность стала его больным местом?!
Вампир ничего не сделал с наглой кошкой, хотя ему ничего не стоило бы взобраться к ней на дерево, а там уже очень спорный вопрос, что бы оказалось сильнее - Зверь или Опыт.. Оскалился еще нахальнее, пожал плечами и пошел дальше.
Думать было уже намного легче, в голове стало словно проясняться, а главное - умолк внутренний голос, который, говоря откровенно, и изгадил Маклину весь сегодняшний день (если, конечно, считать день, потраченный на вытягивание стрел из эльфийки в принципе удачным). Так может, все дело было именно в этой твари? Что-то вроде временного помутнения рассудка, которое едва не выставило его идиотом.
Оказавшись уже в жилых районах гетто, Маклин остановился напротив стеклянной витрины пустующей в такое время лавки и внимательно присмотрелся к себе. Да, левая половина лица и правда выглядело омерзительно - сплошные волдыри и красные пятна, красавцем его в таком виде назвать действительно было трудно. Но Йен с радостью подумал совсем о другом - ему все равно. Действительно безразлично, есть ли эта уродливая отметина на его лице или нет. Тогда, в сарае, он не позволил Тали свести ее, потому что считал, что это станет отличным напоминанием - нельзя ставить личное выше главного (да, папа, я помню..). Вышло же с точностью наоборот - из-за этой ерунды Маклин разбудил в себе глупейшее тщеславие, лишавшее его хладнокровия. Оставить это и дальше? Увольте. Урок отца он и так усвоит на всю жизнь, вовсе необязательно для этого ходить с уродливым ожогом на лице..

Именно эти размышления и привели Йена не домой, а к целительнице, которую так часто (что-то подозрительно часто, надо бы "допросить его с пристрастием"..) упоминал в последнее время Хоки. Та приняла его, несмотря на поздний час, хоть и посмотрела как-то странно - не из-за увечья, нет, наверняка и не такое на своем веку видала - а будто видела его уже раньше, и увидеть его снова было для нее не самой приятной неожиданностью.. Но отказывать в помощи не стала - уже через полчаса вампир выходил от нее практически как новенький. Конечно, кожа на месте ожога еще немного отличалась от остального лица, даже волосы росли на нем немного реже, но в целом он снова оказался таким же, как был. Маклин внимательно прислушался к себе - да, и правда, таким как был. Ни следа от идиотских угрызений и самокопаний, достойных разве что баб. Может, и не всегда походы к Целителям стоят того, но этот точно окупил себя с лихвой. Притрушенная Тиу правда еще лепетала что-то про посттравматический шок и настойчиво пихала ему какие-то порошки, но их он ссыпал в ближайшей же канаве. Йен чувствовал себя совершенно здоровым. Более того - он наконец чувствовал себя живым.

Вампир последний раз внимательно всмотрелся в морду, от которой его отделяла зеркальная поверхность. Морда нагло ухмыльнулась, показав клыки, и Йен ответил ей той же любезностью. Ерунда все это - бабы, красота.. Были дела поважнее. Тали сказала, что послезавтра готова приступить к делу, а значит, надо дать знать австрийским братьям, что свою часть договора он выполнит. Надо будет - сам стрелять научится, но выполнит. Потому что нельзя ставить личное выше главного..

Йен напрягался в ожидании того давно забытого, пережитого едва ли не сто лет назад, чувства, когда твое тело становится слабым, как у просто человека. Он внимательно всматривался в контуры мертвых деревьев, ожидая, когда от них отделятся темные фигуры проклятых карателей. Однако, смотреть стоило ниже - это он понял только тогда, когда шорох повторился, и вампир опустил глаза. Дьявол ему в глотку! К ступеням медленно, едва ли не лениво, подходила стая волков. Причем шли странно, едва ли не журавлиным клином - впереди крупный, с рыжиной и заметным шрамом на морде, видимо, вожак, позади же и немного сбоку - остальные. Десять волков. Что они забыли в этом доме, где нет дичи и падали?
Пораженный, но не растерявшийся, Йен так же медленно, не желая провоцировать животных, поднялся на ноги, все еще сжимая в одной руке кнут, а в другой - вот умора! - бутылку скотча. Вдруг волк-вожак как-то совсем не по-звериному отряхнулся, и вот уже перед вампиром на ноги поднимается мужчина - здоровенный, широкоплечий, с кулаками каждый, пожалуй, размером с голову Маклина, рыжей бородой и здоровенной отметиной через все лицо.
- Отложи хлыстик-то, Маклин, прибереги для телочек! - Хохотнул мужчина, довольно потеребив за бороду и хитро щуря глаза. Остальные волки оборачиваться не стали, разбрелись по заброшенному саду невидимыми серыми тенями.
Преглупый вид, должно быть, был сейчас у Йена, когда он пялился на бородача так, словно призрак увидел - не иначе.
- Дирк Мэрдок? - Все так же озадаченно переспросил он, а когда бородач кивнул, все так же хитро щурясь, захохотал, как безумец, и стиснул оборотня в дружеских объятьях.
Было чему удивляться - немногочисленнй, но довольно сильный клан оборотней-волков Мэрдоков обретал когда-то в Шотландии по соседству с поселением, где жили и Маклины. Нелюдям нечего было делить, а потому отношения между ними сложились самые дружеские. Но после трагических вестей из Шотландии, Йен никак не ожидал, что волчары выжили, да еще и придут сюда, сами, без зова..
- Я бы этим е*аным с*кам эти серебряные пули в задницы да повставлял! - Не особо стесняясь в выражениях и в выборе тона, распространялся Дирк, глотая пойло из той же бутылки, любезно протянутой ему Маклином. - Половину наших перебили, меня вон чуть глаза не лишили, но мы все равно ушли.. Пи*дец Шотландии, брат, скоро кроме паршивых людишек там вообще никого не останется..  Ну а я, как услыхал про движение тут у вас в Лондоне вашем сраном, сразу про тебя подумал. Собрал всех, кто остался, и рванули..  На своих четырех, между прочим! - В голосе Дирка явно читалась гордость, впрочем, вполне возможно, разбуженная немалым количеством скотча.
- А как ты меня нашел, Мэрдок?! - С искренним изумлением спросил Йен. Вот тебе и конспирация хренова..
- Да что я - шотландца не унюхаю среди этих вшивых тори?! - Взревел обиженный таким вопросом Мэрдок, но тут же успокоился. - В общем, что бы ты ни задумал, я с тобой. Нас всего десять, но я думаю, и за тобой не за пятеро, м?
Ну что же, хоть одна хорошая новость за день. Йен кратко ввел Дирка в курс дел, пока не прозвучал роковой вопрос:
- А где Хоакин? Хочу обнять эту смазливую морду - ох, помню, он мне тогда чуть девку не попортил! - Заметив, как помрачело при этом лицо вампира, Дирк снова грузно опустился на ступеньки и совсем тихо спросил. - Давно?
- Еще точно не знаю. - Сквозь зубы процедил Маклин, судорожно затягиваясь сигаретой и делая большой глоток скотча. - Но сердцем чую, что его нет уже..
Дальше пили молча - не до разговоров было и не до веселья.

Неизвестно, сколько бы еще продолжались молчаливые и совсем невеселые поминки, если бы они не были прерваны самым бесцеремонным образом. Один из волков Мэрдока оскалился, поднял морду к небу и глухо зарычал, а в следующий момент едва ли не на головы "поминальщикам" свалилась летучая мышь, тут же обратившаяся в Хоакина. Живого, мать его за ногу, Хоакина.
Первым пришел в себя Дирк. Пока Маклин, с нелепо прилипшей к губе сигаретой и открытым ртом, наблюдал сие чудо господне, именуемое не иначе, как Воскрешение, оборотень уже подхватился с места и сгреб Хоки в охапку:
- Да мы тебя уже отпевать приготовились, бл*дская твоя морда! - Это стиль общения у Дирка такой, ничего личного. - Живой! - Словно для того, чтобы убедиться в этом, Мэрдок хорошенько пнул вампира в плечо и улыбнулся еще шире. - Живой, сукин сын!
- Сейчас будет мертвый. - Не обещающим ничего хорошего голосом произнес Йен, поднимаясь со ступенек, но бутылку из руки упрямо не выпуская. - ТЫ ГДЕ, МАТЬ ТВОЮ, ПРОПАДАЛ?! Я тебя уже похоронил заочно! Я весь траханый Лондон облазил, пытаясь тебя найти! Я...
- Уууу... - Протянул оборотень, отступая на пару шагов назад. - Сейчас тут будет жарко и шумно, а у меня ухо и так побаливает..
Не прошло и минуты, как Дирк, а по его свистку и остальная стая, покинули "гостеприимный" дом, оставив братьев наедине.
Йен был безмерно рад видеть малыша живым, но пока этот факт еще не дошел до его нетрезвого сознания полностью, преобладал гнев. Поэтому Маклин-старший продолжил орать:
- Где тебя носило, я тебя спрашиваю, и почему ты похож на.. на.. - Тут фантазия совсем изменила вампиру и тот лишь фыркнул что-то неразборчивое, тяжело опустился на ступеньки и печально резюмировал. - Я так не надирался уже хрен знает сколько лет, сукин ты сын..

Ох и любопытно было бы, если бы Маклины могли сейчас заглянуть в головы друг друга. Один корил себя за то, что врет брату, хотя врал из самых благих целей - чтобы не травмировать и так надорванную психику Йена. Второй чувствовал себя последней с*кой за то, что все же, как оказалось, ставил интересы партии даже выше брата. Хотя, можно ли было это сказать с уверенностью? Будь это так, разве перерывал бы Йен сегодня пол-Лондона в полуживом состоянии, надеясь отыскать если не брата, то хоть его бренные останки..
Но телепатией никто из братьев вампиров не страдал, а потому их мысли и угрызения совести остались при них. В отличии от слов, которые начали сыпаться из Йена, как камни на дорогу. Изрядно нализавшиеся камни.
- Я тебя!.. По всему Лондону!.. А ты!.. У бабы!.. - Более связных аргументов - увы - не находилось, ну или рассудок после всего пережитого решил наконец взять себе выходной, отказываясь связывать слова в нормальные предложения. - Уж будь добр на будущее изобрести какую-то систему сигналов. Красный флажок - "я у бабы". Желтый флажок - "я снова вляпался в какое-то дерьмо"..
Это было не особо справедливо по отношению к Хоакину, но за Йена говорил скотч, а еще - огромное облегчение, выдававшееся теперь таким вот нетрадиционным способом.
- Долгая история? - Недовериво буркнул Маклин, переворачивая бутылку и с огорчением обнаруживая, что она пуста. Вспомнил, что собирался делать, когда виски закончится и не к месту расхохотался. - Твое счастье, что я не в состоянии выслушивать долгие истории.. Сейчас я пойду.. если дойду.. спать.. наконец, хоть раз за три дня, а ты.. - Указательный палец, то и дело сводивший прицел с Хоки на нечто невидимое или видимое одному только Йену, ткнулся в младшего Маклина. - А ты хорошо подумаешь над своим поведением, мать твою! - Рявкнул напоследок вампир и попытался изобразить устрашающий взгляд. Кажется, безуспешно.

Генштаб пертии Реформации ======>

Отвратительное зрелище - стоит только оставить братца одного дома, как тот не преминет пошариться в твоих вещах. И пусть даже у вас никогда не было деления на "твое" и "мое", разве это хорошо - перерывать ящики комода старшего брата в его отсутствие? За всем этим Йен наблюдал с удобнейшего стратегического пункта - крыши соседнего особняка. Соседним он был весьма условно, а потому без оптики опять не обошлось, зато Маклину хорошо была видна каждая деталь происходящего, даже подозрительные узоры на спине Хоки. Надо будет поинтересоваться после, откуда эта хрень у него на спине и не относится ли это к чему-то, что он, Йен, должен знать..
А вот теперь картинка была интереснее - Йен опустил бинокль пониже. Четыре фигуры, скрытые черными балахонами, так хорошо знакомыми тем, кто имел счастье встречаться с Инквизиторами, приближались к дому с разных сторон. Один к черному ходу, второй - к парадному, третий - через любезно открытое окно уборной, четвертый - через чердак.. Вампир устроился поудобнее и закурил - сидеть предстояло долго, хотя, возможно, он неверно оценивает ситуацию, и все закончится быстрее, чем можно было ожидать.
Первым до Хоки добрался номер третий - шустрый парень. Особенно как для Инквизитора. Неслышно ступил в спальню Йена, где, завернутый в простынь, копался в его вещах младший Маклин, и сделал мастерскую подсечку, позорно роняя Хоакина на задницу. Поехали!

Ох хорош! Ну просто загляденье. Йен откровенно любовался братом - оказаться в ситуации, когда нападения не ждешь, но отреагировать мгновенно - это дорогого стоит. Вот только лучше бы Хоки еще раньше обшарил вещи старшего брата и искал у того не сигареты, а оружие - благо этого добра по всему дому было, как навоза в хлеву. Впрочем, в данный момент отсутствия искомого было как раз на пользу.
Итак, номер третий он ненадолго вывел из строя очень изобретательно - лишившись последней тряпки, прикрывающей его тело. Нет, номер третий не упал в обморок от великолепных гениталий Хоакина, просто он позволил себе такую глупость, как не заметить, что простынь оказалась под его ногами, а малыш, не будь дурак, дернул ее что есть мочи, заставляя падать на спину теперь уже своего противника.
Ну и чего он кидается на него? Оружия ни у кого из четверых не было, приказ был - взять голыми руками. Если получится, конечно. Зато пока Хоки, аки лев, бросался на третьего, подоспели первый и четвертый (второй - идиот идиотом - никак не мог справиться со взломом черного хода). Первый оперативно попытался добраться до горла Хоакина, четвертый же в это время подымал обескураженного третьего и шел вокруг беснующегося Хоки грамотно, полукругом.. Без оружия все это выглядело несколько странно, но.. но сколько, мать его за ногу, раз Йен говорил - вампир должен уметь убивать даже голыми руками?!
А вот наконец и второй идиот справился с дверью и поспешил на второй этаж. Ему уготована роль сюрприза - если Хоакин сейчас справится с этой троицей, то номер второй должен напасть в тот момент, когда малыш расслабится, почувствовав вкус победы.

Замечательное крошилово. Хорошо все-таки, когда есть такие энтузиасты своего дела, которые согласятся на такую безумную затею, как нападение на младшего братишку лидера. Хотя близость Йена и то, что их было все же четверо, относительно обезопасивало их от гибели, кто знает, что ждать от вампира, который, похоже, решил наконец всерьез учиться быть солдатом? Кроме того, никто не был застрахован, что от злости на Хоки "снизойдет" Безумие - чего Йен на своей памяти еще не помнил - а тогда уж хоть бы ноги унести, что ему те четверо вампиров? Но и при "безобидном" раскладе без увечий не обойтись.
Вот и теперь, что мы имеем в итоге: один разбитый нос и одна сломанная рука. Негусто, но эти двое уже вышли из игры. Тот, которого малыш мастерски оттолкнул ногой в грудь (тут почему-то не без удовольствия вспомнилось, как сам Маклин подобное же проделал с нахальной остроухой... Оставалось надеяться, что Хоакин своих "врагов" не жалеет и бьет по-настоящему), отлетел к стене, но быстро пришел в себя и теперь снова подходил к Хоки. Номер второй все еще находился в резерве, прячась за косяком. Йен мысленно сделал себе отметку в голове - не забыть напомнить Хоки, что оружие - это не только клинки и револьверы, иногда это все, что подпадает под руку. Немного жаль, конечно, было загубленную спальню, но какая разница, если появляешься ты там раз в три дня, исчключительно для того, чтобы рухнуть без сил..
Но вернемся к бою, который Маклин продолжал наблюдать через бинокль. Кажется, близилась развязка - Йен не сомневался, что наглого номера четвертого Хоки вырубит, оставалось только посмотреть, КАК. Пока же тот кинулся на малыша, надеясь в прыжке попасть тяжелым ботинком или в лицо, или в грудину.. Маклин осуждающе покачал головой и стряхнул пепел - будь он на месте Хоки ухватился бы за эту самую ногу, да шарахнул ее обладателя об стенку. Так, чтобы он больше не встал. Но такой исход был бы нежелательным, а потому Йен напрягся, готовясь вмешаться в любую секунду.

Ну и нахрена, спрашивается, овцы ходят в театры, на выставки всякие, если можно с комфортом (то, что комфортабельным местом для Йена была печная труба, на которой он и сидел, история умалчивает) устроиться на крыше и, благодаря отличной цейсовской оптике наблюдать столь занятное зрелище? Хоакин вел себя воистину профессионально, а что еще лучше - хладнокровно. Не торопился рвать никого на куски - обезвредил и выжидал.
У номера четвертого с ногой ничего не вышло, как Маклин и предполагал - братишка дернул того за конечность и швырнул, как щенка. Хороший счет три-ноль, если только не учитывать еще одного "партизана", затаившегося за косяком двери. Ему велено было дожидаться - не кидаться на Хоакина, едва (если) он обезвредит троих противников, а выждать некоторое время, чтобы малыш успел успокоиться и предаться такому приятному процессу, как анализ и размышления. А этот процесс, как известно, сильно притупляет инстинкты и рефлексы, а значит, у нападающего будет больше шансов застать Хоки врасплох.
Йен вытащил из кармана брегет и недовольно поморщился - предстояло занять себя чем-то минут на пять. Например, попытаться сложить все же в голове фразу на итальянском вроде "Твои ноги отлично будут смотреться на моих плечах", чтобы при случае в очередной раз вывести Талицию из себя.. Смешная, глупая эльфийка.
На приятные мысли и правда ушло ровно пять минут - едва с губ Йена сошла мечтательно-блудливая улыбка, из-за проема двери внезапно появился номер второй и кинулся на Хоакина сзади с гарротой - это было единственное оружие, которое Маклин разрешил взять "захватчикам" - по той простой причине, что удушить вампира - занятие, мягко говоря, непростое, а потому процесс удушения должен перерасти в затейливую борьбу. Что ж, понаблюдаем..

Кажется, Йен все же упустил что-то из виду. Что-то, какой-то факт, который малыш умудрился скрыть от него, но который явно изменил его - пусть на какую-то жалкую долю, но изменил. Потому что прежний Хоакин не пришел бы в такое остервенение, не стал бы так яростно избивать номера второго, из захвата которого так ловко, хотя явно и небезболезненно, вывернулся. Это попахивало Безумием, а потому Маклин перестал медлить, и с крыши шустро вспорхнула летучая мышь.
Вспорхнула, чтобы через самый короткий срок с подоконника спрыгнул Йен собственной персоной, лениво апплодирующий и зажимающий в зубах сигарету.
- Всем спасибо, шоу было прекрасным! Хоки, прекрати, пожалуйста, делать фарш из Джима - он еще непременно понадобится нам живым. Как и все остальные.. - Маклин обошел комнату, деловито пощупав пульс каждого из вампиров - трое были "в отрубях", но живы. Значит, операция и правда прошла успешно. - Малыш, я горжусь тобой - правда. Но потуши, будь добр, этот нездоровый блеск в глазах - рассудок всегда должен преобладать над Безумием, иначе однажды Безумие сожрет тебя самого.
"Захватчики" понемногу приходили в себя, снимая маски и являя свету лица, которые Хоакин наверняка прекрасно знал - каждый из этих вампиров был членом партии. И каждый сегодня здорово рисковал - потому что об этом их попросил лидер.

Ребятам и правда здорово досталось. Особенно номеру второму, роль которого была выступить "сюрпризом". Очевидно, этот сюрприз и стал той последней каплей, что превратила Хоки в зверя. Ничего, малыш, это тоже временами полезно. Но Джим и правда был плох - глотал воздух жадно, урывками - видимо, здорово Хоакин залепил ему в грудину, лицо разбито в хлам, да и вообще зрелище представлял собой жалкое. Лучшее лекарство для вампира всегда надо искать не у лекарей и целителей, а потому Йен тряхнул рукой, отчего из его кольца, с которым он в последнее время не расставался, выпал "коготь", проткнул себе вену на запястье и протянул кисть хрипящему Джиму. Наберется сил и придет в себя, делов-то..
- Малыш, я, конечно, не Скотт, но совсем уж отстраняться от твоего обучения я не собирался. - Спокойно ответил вампир, убедившись, что его собрат понемногу и правда возвращается к жизни, и убирая руку. Остальным такая помощь нужна не была, и хвала небу, потому что он точно не бездонная бочка с сильной, куда более сильной, чем у овец, кровью. - Месить друг друга на тренировках, отбивать атаки, которые ты ждешь - это все замечательно, но по-настоящему подготовку воина можно оценить по тому, как он реагирует на неожиданное нападение. Когда он расслаблен, находится в своем доме и вообще не ждет никакого подвоха. - Йен пожал плечами и с деланной печалью пнул то, что когда-то было хорошим, дорогим, хоть и старым стулом. - Мебель мне испортил, паршивец. В общем, считай, что экзамен ты сдал. - Закончил с кривой улыбкой Маклин, помогая  подняться остальным парням и благодаря их за отлично выполненную работу.

Разговор перешел на более личный уровень, а потому Йен взмахом руки отпустил вампиров. Каждый из них работал не за страх и не за деньги, но каждый обязательно получит щедрые премиальные от Маклина за выполнение такой операции, которая точно имела мало отношения к основной деятельности партии.
- Существо наиболее уязвимо, когда оно раздето. - Скучным, серым голосом, будто рассказывал неинтересный урок, заговорил Йен, когда братья остались вдвоем. Засунув руки в карманы, он расхаживал по комнате, осматривая ее, будто впервые увидел. До чего же помпезно все же жил этот старый vampiro, что занимал эту будку до Маклинов! Навреное, для него все эти побрякушки что-то значили - и лепнина потолке в виде странных химер и птиц с женскими головами, и картины в дорогих рамах. Сейчас все это покрылось пылью и плесенью, но вампиры, к счастью, не страдают от аллергии. - Ты так стесняешься своих братьев? - Оскалил зубы в добродушной усмешке Маклин. - Брось, было бы чего стесняться..
Найдя наконец среди бардака, в который превратилась его комната, целый стул, Йен уселся на него, как всегда уложив локти на спинку, и принялся вещать. Да, именно так - не говорить, а вещать:
- Во-первых, если бы ты, как ты говоришь, "не сдал" этот экзамен, то он бы просто повторился спустя некоторое время, но пока я бы не взял тебя на одно дело. А так возьму. Во-вторых, носиться с тобой, как ты изволил выразиться, как с писаной торбой, я буду пока дышу, по той простой причине, что я твой брат. Старший брат - уж прости, что родители так поспешили и родили меня на двадцать четыре года раньше. - Вампир струсил пепел на пол и на какое-то мгновение помрачнел - даже такое мимолетное упоминание родителей до сих пор отдавалось слабой, тупой болью. А ведь прошел уже почти век.. - Хоки, ты не слабоумная овца, но у тебя скверный характер.. Нет, не в том смысле, о каком ты подумал. В этом смысле скверный он как раз у меня - я угрюмый ублюдок, асоциальный и некомуникабельный. В тебе же очень много импульсивности, любопытства, живости.. Там, где я предпочту продумать, прощупать, проанализировать, ты сунешь голову просто из любопытства. Это не значит, что я молодец, а ты засранец. Это значит, что ты, возможно, в принципе не создан для войны. Но раз уж война берет нас за жабры, не оставляя выбора, а ты наверняка не согласишься пересидеть ее где-нибудь в славной колонии вроде Ямайки или Гонконга, то.. - Йен многозначительно развел руками, не окончив фразы. В этот жест вкладывалось многое - и то, сколько Хоакину еще предстоит выучить, и то, как хотел бы Йен уберечь брата от надвигающейся бури, и даже то, что такая "проверка на вшивость" может быть далеко не последней.

Да уж, на месте Хоакина Йен бы сначала влепил слишком умному братцу в морду, а потом уже продолжил разговор. К счастью, характер у малыша не тот. К счастью и увы - одновременно. Никогда не знаешь, в какой ситуации какое качество пригодится..
- В следующий раз непременно попрошу присутствовать хоть одну сестру. - Хмыкнул Маклин. Несмотря на свои отвратительные манеры, у него никогда не поворачивался язык отзываться о вампиршах неуважительно. Так некоторые чтят святые символы, не позволяя осквернять их бранными словами и грязными прикосновениями. Наверное, поэтому у Йена никогда не было и интрижек с женщинами-вампирами - не хотелось нырнуть в омут, из которого потом будет сложно выбраться.. "Как в воду глядел" - не без тоски подумалось Йену, когда в голову полезли мысли об Аде. Похоже, после этого у него отношения не будут складываться ни с вампиршами, ни с овцами.. "Всегда остаются кошки, - невесело хмыкнул про себя вампир, - и остроухие..". Хоакин сказал о том, что подохнут они только вместе, и Маклин вздрогнул. Как много сегодня остается несказанным.. Как хотелось объяснить брату, что тому еще будет для чего жить и после революции, а вот самому Йену.. Жизнь представлялась тортом, нарезанным в несколько кусков. Вот кусок - счастливое детство и отрочество; вот - искалеченная психика после налета Инквизиторов; вот - самый большой, это путь Йена к созданию партии, к началу Восстаниая; а вот - сама война. Этот кусок был последним, за ним не было ничего, и Маклину не нужно было никаких предсказаний, чтобы понимать это. Но лучше сделать вид, что пропустил эти слова мимо ушей и заговорить о деле. - Дело ерундовое, надо будет навестить одну овцу, которая может рассказать нам много интересного про эту траханую сыворотку. Вряд ли мне понадобится в этом деле маг, но и одному соваться не хочется. Все братья заняты поисками этих е*аных консерваторов, чтобы им колы в задницы вставили, не хочу никого дергать. Да и тебе полезно размяться. Так что готовься на ближайшее время. - Подмигнул Маклин брату и поднялся. - А пока развлекайся, малыш, у меня тоже есть пару дел. И - да, ты таки был молодцом!

=======> Китайский квартал

Дом у ивовой рощи =====>

Несмотря на то, что домой Йен возвращался и без того в таком веселом расположении духа, словно уже изрядно принял на грудь, в руке его была бутылка скотча. Обычно это пойло не переводилось в доме, но настоящий шотландец должен быть готов ко всему! А отметить им с братцем есть что, определенно есть..
Маклин вряд ли отдавал себе отчет в том, почему ему так легко и спокойно - легко было списать это на удачное стечение многих обстоятельств. И счастливое избавление от потери головы буквально в последнюю минуту, и казнь ублюдка Томаса, которая, несомненно, тоже добавила хорошего настроения, и - чего уж скрывать - более чем приятное времяпровождение с Тали. О последнем, правда, Йен старался не думать, как об эпизоде, который, безусловно, повторится был не должен. Однако ошибкой он его определенно не считал - помилуйте, что может быть ошибочного в том, что двум существам так хорошо вместе?! И еще это дерево.. Да-да, что-то определенно было не так с этим деревом - надо будет при случае распросить эльфийку о нем поподробнее. Ассоциативные цепочки от слова "эльфийка" пошли куда-то совсем не в ту степь, и вампир поспешил осадить себя и стереть с лица откровенно идиотскую улыбку.
Как только Маклин попал в гостиную, он сразу понял, что есть несколько хороших новостей. Первая - Хоки дома, а это всегда хорошая новость. Вторая - у Хоки есть скотч. Третья - бл*дские стаканы не понадобятся.
- Отметим день святгого, мать его, Джозефа Нормандского, братишка? - Растягивая губы в широкой улыбке, произнес Йен, чокаясь своей бутылкой о бутылку брата и растягиваясь прямо на полу. Тело было таким расслабленным и приятно уставшим, что ему было совершенно безразлично, на чем возлежать.  - Как вообще этот план пришел в твою голову и почему раньше я не знал, что твоя задница способна высиживать такие гениальные идеи?!