Улицы Лондона ====> Дом у ивовой рощи ====>

И снова очередное задание от Маклина. Я уже почти начала чувствовать себя виноватой за то, что занимаюсь лишь его делами(пусть даже за деньги), и вот уже долгое время на могу заняться собственными. Но дело, которое он предложил мне в этот раз, было необычным. Чрезвычайно важным не только для него, а и для меня, ведь мне нужно было добыть данные об инквизиции.
Точнее, нам. Ведь со мной будет еще одна дама; насколько я поняла, она - тоже из рода вампиров, и именно на ее плечи ляжет задача очаровать Объект, который в своем доме содержит информацию о враге.
Особым образом удивило меня(хоть и удивило приятно), что сэр Артур Дэйн, известнейший в кругах dh'oine деятель науки и даже ценитель искусства(смешно, не правда ли? Искусство - и dh'oine), не должен был пострадать. Я навела о нем кое-какие справки после того, как Маклин выдал мне задание, и, хотя к вшам я отношусь с пренебрежением, этот сир Дэйн прикладывает немало усилий(и как успешно!) для того, чтоб через несколько лет огнестрельное оружие стало еще лучше, чем сейчас. А еще - он известнейший коллекционер, и из-за этого его дом битком набит охраной...
Именно потому я сейчас стояла в фойе огромного театра d'hoine, снова разодетая павлином. С помощью фантома я снова скрыла заостренные кончики ушей, и ничто теперь не отличало меня от обычной человеческой самки, каких здесь было полно. Держа в руках веер и рассматривая одну из бездарных картин, которые "украшали" это здание, я ждала напарницу, думая о том, какой она может оказаться. Я нечасто имела дело с вампирами, и еще реже встречалась и тем более разговаривала с вампиршами. Maledizione! Если она окажется такой же дубовой, как и Маклин, мне придется туго.

Среди напудренных и пустоголовых самок dh'oine напарницу, которую нашел для меня Маклин, было найти так же легко, как, per favore за грубость, бриллиант в куче навоза. Она была одета очень дорого, и я должна отметить, что эта вычурность ей даже была к лицу, вампирша отнюдь не выглядела в ней глупо или нелепо. Средний рост, хрупкое телосложение, белоснежная, фарфоровая кожа, красивое лицо – неужели на bastardo работают и такие дамы? Впечатляет. Чем он завлек ее? Идеями мирового господства? Вот бы прощупать на досуге…
Я направилась к напарнице, шурша глупой юбкой. Остановившись рядом с ней, произнесла с улыбкой:
- Если вас зовут Вильгельмина, и вы пришли сюда по поручению нашего общего шотландского знакомого, то кивните, - ведь в случае простого и неудачного совпадения я могу раскрыть невзначай наши планы совершенно посторонней вампирше. Она кивнула - значит, таки ее прислал Маклин. - Давайте прогуляемся, пока я введу вас в курс дела, - склонив голову к плечу, я неторопливым шагом направилась к входу в партер. - Меня зовут Талиция, и вопреки впечатлению, которое могло у вас сложиться, я - не человек, а эльф; круглые уши - лишь элемент маскировки. Сеньор Маклин очень крепко попросил нас оказать ему сегодня одну небольшую услугу. А, точнее, поговорить с одним из маленьких dh'oine, которые сейчас внутри зрительного зала наблюдают за спектаклем. Его зовут сир Артур Дэйн, насколько мне известно, он выйдет оттуда одним из последних(он богат и может позволить себе лучшие места), скорей всего - в окружении двух нелепых и немолодых матрон, которые навязывают ему свое общество, а, следовательно, он рад будет с ними расстаться. Наша цель - попасть к нему в дом, в его великолепно обставленное и к тому же хорошо охраняемое поместье, да так, чтоб piccino ничего не заподозрил, - я говорила очень тихо и продолжала улыбаться, со стороны наверняка могло показаться, что мы - лишь две занятые пикантными сплетнями подруги. - Для этого у нас есть две замечательные зацепки. Первая из них - старый жеребчик очень падок на женскую красоту, и общество прекрасной дамы - такой, как вы, Вильгельмина - для него слаще нектара. Говорят, что он был ужасным сердцеедом в молодости, - я усмехнулась, - однако люди так быстро стареют, и теперь же ему вместо того, чтоб вкушать сладость яблок, остается лишь наблюдать за ними, что он и делает с большой охотой. Вторая зацепка, которая, вероятно, поможет нам попасть в его жилище - его любовь к искусству, старик имеет в своем доме уникальное собрание картин и скульптур. В этом я полагаюсь на вас - ведь я совершенно ничего не смыслю в искусстве dh'oine. Вы спросите, в чем же тогда заключается моя задача - а я отвечу, что в поместье бумаги, которые так жаждет получить в свои руки наш общий друг, искать буду именно я. Вопросы есть? - остановившись, я поглядела на Вильгельмину, а потом же - на зрителей, которые уже начали выходить из зала. Спектакль окончился. - Смотрите, вот он, - прищурившись, я указала глазами на невысокого, лысоватого и седовласого джентльмена в добротном костюме(и с таким же добротным пузцом), и в окружении двух рыхлых матрон.

Она сообразительна - поняла все сразу, и тотчас продефилировала навстречу Дэйном со всей той грацией и изяществом сверкающей в обществе дамы, которую я никогда не могла понять и, тем более, повторить - она была мне чужда. По сравнению с Вильгельминой я выглядела, наверное, не то чтобы блеклой, но очень уж простой; все эти смущенные взгляды и трепыхания ресниц, которые она мастерски вплетала в разговор; все эти тонкости и приемы в общении, которыми в совершенстве владела вампирша, давались мне с большим трудом и едва ли, приветствуя старого лорда, я могла выдавить из себя больше, нежели простую улыбку - и спасибо Богине за то, что она не выглядела слишком искусственно.
О, как славно, что она не стала называть меня по имени. "Мари" не очень-то мне и понравилось, словно для овцы какой имя это придумывали, ну да ладно. Дело - прежде всего.
Старик купился - лепетал, как школьник, переводил восхищенный взгляд с меня на вампиршу, и обратно(гораздо реже, что несказанно меня радовал), а я играла роль той самой скромной девушки, которая рада смелости своей подруги и знакомству с "столь почтенным джентльменом", но никак не отважится произнести хоть слово. Однако, джентльмен был так говорлив, что мы с Вильгельминой уже парой минут позже могли лишь ходить за ним по фойе театра и слушать его столь же восторженные, сколь и глупые речи о искусстве. Старый баран! Опустив глаза, я зло улыбнулась; когда же я уже вновь смотрела на сера Дэйна, в глазах моих была лишь увлеченность беседой с ним и восхищение.
- О, лорд Дэйн, это такая большая честь для нас с Жужу, - это была моя маленькая и невинная месть вампирше за "Мари", - мы так много слыхали о вас, и, знаете, едва ли в Лондоне можно встретить личность более интересную и разностороннюю, чем вы. Я, в отличии от Жюльетт, не знаток искусства, однако даже я слышала о вашей великолепной коллекции картин и скульптур, и не упускаю момент выразить перед вами и вашим тонким вкусом свое восхищение, - изобразив смущение, я отвернулась, перевела лукавый взгляд на "Жужу" - так подруги или сестры переглядываются друг с другом, когда замышляют проказы. Однако мои слова направили поток его речей в нужное русло - уже через пол минуты престарелый джентльмен рассказывал нам о том, что именно есть у него в особняке, и с каким трудом и приключениями ему достались некоторые особенные экземпляры.

Сент-Джеймс-сквер=====>Кофейня=====>
В выкупленной герцогом Дрэйком ложе было очень душно. Абигейл обмахивалась веером и нервно покусывала губы. Калеб опаздывал. Опера еще не началась, но обычно брат приходил на подобные мероприятия раньше. За несколько минут до начала спектакля он успевал посетить ложи знакомых, уладить кое-какие дела и вывести из равновесия пару тройку девиц. Аби обеспокоенно покосилась на большие двойные двери входа. Среди последних посетителей его не было. В голове пронеслась сумасшедшая мысль, что несносный братец опять ввязался во что-то опасное. Сколько раз он заявлялся домой среди ночи в состоянии свежей отбивной. Отказывался отвечать на вопросы и злился, когда сестра проявляла заботу. Нет! Аби сердито постучала пальцами по подлокотнику. Он просто опаздывает, чтобы ее позлить. Как всегда! Их отношения вообще были своеобразными. В других аристократических семьях старшие братья опекали сестер, контролировали их жизнь и охотно играли роль суровых отцов. Калеб же с самого детства вел себя с сестрой на равных. Она была полноправным партнером в играх, ее мнение всегда принималось к сведению, даже замуж она выходила за человека, которого любила, а не которого ей навязывали родители. Во взрослой жизни они оставались друзьями, не лучшими, но все же… Однако, была и другая сторона. Аби чувствовала, что Калеб не доверяет ей, и это было обидным.
От этих не веселых мыслей ее отвлек подозрительный шум за дверью. Кто-то шептался. Она тихо поднялась с кресла и распахнула дверь.
– Привет Аби! – с преувеличенной жизнерадостностью произнес Калеб. Он довольно твердо стоял на ногах, в отличие от Финли, которого приходилось поддерживать. Прогулка по вечернему Лондону и несколько чашек крепкого кофе почти привели в норму герцога, но лишь слегка взбодрили его более восприимчивого к алкоголю друга. Финли вполне неплохо соображал, но тело отказывалось работать.
– Ты…ты… – Аби смотрела на брата и его нетрезвую ношу и чувствовала, как раздражение перерастает в нешуточный гнев. Она постаралась успокоиться. Даже мысленно оправдывала поступок братца. Он ведь просто согласился прийти в оперу. Никаких уточнений по поводу его состояния и сопровождения не было. Хотя… Аби покосилась на его костюм, – А где фрак?
– Может ты позволишь для начала войти и скинуть ЭТО, – Калеб кивнул на приятеля. – Он знаешь ли тяжелый.
Аби отошла в сторону, и Калеб, стараясь не шуметь, устроил друга в кресле. Кажется, тот снова отключился. Герцог рухнул в кресло по соседству и даже закинул ногу на подлокотник, но поймав напряженный взгляд сестры, сел нормально.
– Где фрак? – повторила Аби. Почему-то ей это казалось самым главным.
– Висит в шкафу, где, надеюсь, провисит еще очень долго. И вообще, по-твоему я плохо выгляжу? – Калеб старался приправить голос искренней обидой, но рот то и дело норовил расплыться в наглой ухмылке. Он осмотрел зал с разодевшимися дамами и напыщенными джентльменами. Присмотрелся к ложам, где сидели самые сливки. В нескольких из них сидели его знакомые. Скосил глаза на сцену. Оркестр уже был готов, и занавес под стихающий шепот поднялся. – Чем сегодня тут зомбируют народ?
– Риголетто, – благоговейно произнесла Абигейл. Она не сводила со сцены блестящих от волнения глаз. Калеб не стал комментировать эту ее внезапную любовь к творчеству Верди. Он вообще молчал на протяжении большей части выступления, однако, к третьему действию он уже был готов взвыть со скуки. Финли мирно посапывал в своем кресле. Даже улыбался во сне. Кажется, все получали определенное удовольствие от вечера, кроме самого герцога. Внезапная мысль, развеяла его апатию. Когда Абигейл в очередной раз промокнула глаза платком, он шепотом поинтересовался:
– А где эта твоя подруга? Ну та, которую ты хотела мне навязать?
Абигейл недоуменно уставилась своими красными от слез глазами на брата. Судя по всему, она не верила собственным ушам.
– Ты хочешь с ней познакомиться? – недоверчиво спросила она. Калеб изобразил оскорбленную невинность. Зачем он, в конце концов, приперся в эту цитадель скуки и эмоционального голодания? Аби пыталась разглядеть в его лице хоть какой-то подвох, но по-видимому, братишка всерьез затосковал. Она раздумывала еще несколько секунд и, наконец, улыбнулась, – На сцене.
Калеб вздернул брови и посмотрел в указанном напрвлении. Последние два часа он только и делал, что пялился на атеров, мысленно глумясь и издеваясь над ними. Из всего сонма этих разраженных лицедеев, выделялась только одна певица с примечательным сопрано.
– Джильда? – предположил он, не глядя на сестру. Красотка была аппетитной. Брюнетка с прозрачной кожей и умопомрачительной фигурой. Абигейл, затаив дыхание, наблюдала за братом. Кажется, ее задумка удалась. В глазах мужчины появился характерный голодный огонек.
– Ее зовут Фредерика Стоук, – осторожно вещала она – Она не аристократка, но в высшем обществе ее уважают.
Калеб криво усмехнулся. Он знал, что это означало. Девица, просто жила за счет то одного покровителя, то другого. Ждала крупной рыбки, наверное. Он представил, какой ажиотаж вызовет ее знакомство с герцогом, и покосился на сестру. Интересно, она понимает, что это кончится очередным скандалом? Аби поймала его взгляд, прищурилась. Читать мысли научилась, не иначе.
– Нет, – протянула она таким тоном, словно ей предложили скрасить досуг портового нищего. Ее передернуло. Фредерика была ее хорошей подругой, и Абигейл дорожила этими отношениями. Она наивно надеялась, что знакомство с по-настоящему красивой и умной женщиной исправит ее непутевого братца, наставит на путь истинный, грубо говоря. Теперь же, глядя на его ехидную ухмылочку, она содрогалась при мысли, что Фреди, блистательная мисс Стоук, станет лишь очередной его жертвой. Господи, где была ее голова! Калеб сверлил взглядом красотку на сцене. На сестру и ее протесты ему было плевать. Он уже с нетерпением ждал окончания этих воплей, чтобы вылезти из душной ложи и спуститься в фойе. По традиции, там благодарные зрители ждали артистов, дабы вознести хвалу их талантам.
Рядом зашевелился Финли. Он прекрасно выспался и теперь, кажется, начинал сгорать со стыда. По крайней мере начал приводить в порядок свой костюм, стараясь не смотреть на Абигейл. Калеб усмехнулся при виде его робко алеющих ушей и ободряюще похлопал друга по плечу:
– Не кисни Джимми. Вечер удался.
– Ну это как сказать – подала голос Аби. Она смотрела на Финли с гримасой отвращения. Явно преувеличивала, не так уж плохо он выглядел. Лучше многих даже. Но скандалистке не терпелось в очередной раз отчитать бедолагу. Это было ее хобби, вместо вышивания и живописи.
Музыка стихла, занавес упал. Калеб подскочил как укушенный:
– Вы тут погрызитесь чуток, а я пошел. У меня встреча с аппетитной красоткой.
– Калеб, ты… – нерешительно начала Абигейл. Она понимала, что его не остановить, но надеялась на его благоразумие. – Полегче с ней, ладно?
Калеб смерил сестру насмешливым взглядом. Полегче? Милая, я так не умею! И вышел не говоря не слова.

Отредактировано Калеб (2011-10-26 21:31:44)