Да, это было неожиданно - и для Тали тоже. Все было так просто, когда он считал ее законченной стервой, и как все усложнялось, когда он вел себя вот так... Бережно обнимал ее и покрывал лицо поцелуями так, словно она - сокровище, которое беречь нужно, ценить, и любить. Так ее обнимали. Так ее целовали прежде, и остроухая помнила, как больно было потом. Потом, когда ее первого любовника убила инквизиция, и какую пустоту она чувствовала внутри долгие годы.
Было странно прижиматься к нему тесней, утыкаться губами в колючий подбородок, и чувствовать, как эта пустота странным образом возвращается. Maledizione! Эльфийка даже думать не хотела о том, что, быть может, вампиру просто удалось затронуть те самые запрятанные струны ее души, которые уже двадцать лет как молчали. Не верила она в то, что кто-то сможет их затронуть, более того, остроухая искренне считала, что они и вовсе порваны давно, а восстановлению не подлежат...
Сейчас же было хорошо - очень. Немного больно, правда, но разве ж без этого бывает? Тали хотела увлечь его на мягкую траву(и ведь как удобно она была одета), заняться с ним любовью здесь, в лесу, на лоне природы - что для нее могло быть естественней? Не похотливым удовлетворением потребностей, а именно любовью - без игр, без гонок. Так же искренне, как она делала это когда-то. Но, очевидно, способность рассуждать она еще потеряла не окончательно - в голове помимо этих удивительно привлекательных и пьянящих образов возникал вопрос: что будет после? Как она будет прятать глаза, расправляя одежду после, как будет не желать идти вместе с ним домой - а ведь им по дороге... Как сможет она смотреть на свое отражение в зеркале, помня об этом?
От этих вопросов становилось дурно и кружилась голова, но оттолкнуть его у нее не было малейших сил, да и желания. Ответ на вопрос "что делать" пришел сам - коленки эльфийки подогнулись(кстати, сами), ну а дальше она действовала по наитию. Обмякла в его руках, продолжив утыкаться носом в колючую шею, закрыла глаза. Демон, знала бы она, что поступает, как кисейная барышня dh'oine, так уместно "лишаясь чувств", непременно стыдилась бы! А так... Облокотиться на него, расплывшись безвольной тряпицей, было так легко и просто, главное - не забывать дышать. И попытаться хоть как-то утихомирить норовящее выпрыгнуть из груди сердце.

--------> дом Кристиана Моро

Шегги радовался нежиданно долгой прогулке, как щенок: носился по кустам вдоль дороги, спугивая птиц и мелкое лесное зверье, иногда подскакивал к Морису и, припадая на передние лапы, звал мальчика поиграть. Некоторое время Морис дал собаке порезвиться, затем подозвал поближе.
- Шег, мы не развлекаться идем, а работать. Успокойся.
Пес пару раз тявкнул, вильнул хвостом и послушно затрусил по дороге рядом с юным хозяином.
Камень, о котором упоминал Кристиан, Морис увидел, еще не пройдя полумили. За большим валуном и впрямь начинлась тропинка. Немного постояв, вслушиваясь в тишину леса, Морис крадучись двинулся в сумрачную глубь. Пес неслышной тенью следовал за мальчиком.
Тропинка привела их к приземистому деревянному дому, словно вросшему в землю. На подходе к нему, Шегги вдруг тихо заскулил и прижал уши. Морис удивленно обернулся.
- Шег, ты что? Идем.
Но пес отказывался идти дальше. Настороженный поведением любимца, Морис присмотрелся к хижине. Ничего особенного в ней не было, дом как дом... Но в сердце мальчика закралось неясное предчувствие беды. "Может. Кристсиан не просто так вспомнил обротней? Вдруг они и правда есть?" При мысли об этом по спине пробежал холодок. Но Морис упрямо мотнул головой. Профессиональная гордость не позволяла бросить дело на середине.
- Жди меня здесь, Шег, - шепнул мальчик и тихо двинулся к хижине.
Подкравшись к приоткрытому окну, мальчик осторожно заглянул в него. В хижине царила полутьма. В глубине комнаты стояла массивная кровать, на котрой лежал кто-то большой. Громкий сочный храп слышно было издалека. Морис, стараясь двигаться бесшумно, залез в окно и прокрался к кровати. Возле нее стоял низкий дубовый стол, заваленный всяким хламом. Кольцо, за которым пришел сюда Морис, красовалось на толстом пальце свесившейся с кровати руки.
Закусив губу, Морис опустился на колени и очень медленно и осторожно потянул кольцо с пальца. Спящий громко всхрапнул и пошевелился. Мальчик замер, чувствуя, как бешено колотится сердце. Немного выждав, он снял кольцо, сжал его в кулаке и скользнул обратно к окну...
Шегги ждал его в кустах. Морис присел рядом с собакой, с трудом переводя дыхание. В это время из хижины донеслось яростное рычание. Мальчик обернулся... Дверь хижины распахнулась и оттуда выскочил здоровенный мужчина с густой бородой.
- Стой! - прорычал он, бросаясь за мальчиком... И на ходу превращаясь в громадного медведя.
Морис побледнел. Шегги, истерично взвизгнув, бросился прочь, Морис рванулся за ним, сжимая кольцо в дрожащей руке. Сзади слышалось хриплое дыхание, неумолимо приближавшееся с каждой секундой. Морис вильнул вбок, напролом через кусты. Преследователь, видимо не ждавший такого маневра, с разгону пролетел мимо. Пользуясь выигранными секундами, Морис свистом подозвал собаку, торопясь, оторвал от рубашки длинную полосу. Продел в кольцо и крепко завязал на шее любимца.
- Шегги, к Кристиану... К Кристиану, быстро!
Понятливый пес мгновенно исчез в кустах. А Морис выпрямился, поворачивясь навстречу чудовищу, уже ломившемуся сквозь чащу...

Отредактировано Морис О'Брайан (2011-01-21 23:30:58)

------> Дом Кристиана Моро

Конь примчал его быстрее молнии к границе - дальше густая непроглядная тьма из вековых деревьев. Понятно, что дальше придется без копыт. Оставив лошадь, Кристиан двинулся вглубь леса по узкой тропинке. Он был одет в простую рубашку, штаны и походные сапоги, без плаща и вообще какой бы то ни было верхней одежды, хотя погода была отнюдь не летняя.  Некромант спешил, свои окрестности, в том числе и лес, он знал очень хорошо, поэтому ему не стоило труда быстро отыскать берлогу медведя.
Юркнув к дому, Кристиан прислушался, огляделся. В хижине горел огонь.
- Эй, у вас все дома? А?
Рычание было ответом.
- Кто это еще тут?...- прохрипел зверь, открывая дверь.
Кристиан отделился от стены, к которой до этого прилип словно тень. Его лучезарная улыбка могла заменить луну, отсутствующую сегодня на небе.
Оба обменялись взглядами. После недолгой паузы, медведь содрогнулся в кривой ухмылке.
- Да неужто ты!
- А кто ж еще?
Все еще улыбаясь, Кристиан склонил голову на бок, взгляд стал немного изучающим.
- А ты потолстел...
- Так ведь зима скоро, приятель. Давай, заходи, чего стоишь.
Граф немного ослабил улыбку, теперь на его физиономии красовалось веселее и толика любопытства. Сложив руки за спину, он вошел в дом вслед за хозяином.
- Господи Иисусе, Дэвид! Да тут же задохнуться можно.
Внутри было действительно жарко, будто с разбегу прыгаешь прямо в жерло вулкана.
- А че, я люблю тепло...я же говорю: к зиме готовлюсь, ну!
Кристиан издал короткий смешок.
- Ну так, с чем пожаловал дорогой гость? - оборотень уже достал две железные кружки, а потом и бутыль с чем-то мутным. Некромант тем временем оглядывал низенькое помещение, пытаясь разглядеть во тьме признаки присутствия Мориса.
- Ах...ты знаешь, я чисто случайно зашел. Дай, думаю, проведаю старого своего соседушку, может заодно подскажет он мне о деле одном. Видишь ли, поганца я одного ищу. Вора.  Вещь ценную украл прямо из-под носа! Не видал ли мерзавца? Он вот такого роста, рыжий и очень гордый.
Кристиан присел за стол напротив медведя. Тот с каким-то угрюмым видом кивнул в сторону.
- Видал. Я его седня весь день порол. Кольцо мое свистнул, пока я спал! И как умудрился? Черт...
Кристиан хотел было улыбнуться, но подумал, что будет не к месту, поэтому лишь сильнее нахмурился.
- Да что ты говоришь...и где же он?
- Я его к кровати привязал, дал пару тумаков, чтобы спалось крепче...
Они чокнулись и выпили. Самогон жег горло нестерпимо, пришлось зажмуриться и встряхнуть головой.
- Мм...неплохо...,- некромант наконец отожмурился и вновь взглянул на оборотня, - ну раз такое счастливое совпадение, то давай мне этого мальца. Моя очередь мстить.
Медведь хмыкнул сквозь бороду и потряс в воздухе толстым пальцем.
- Еще чего. Сейчас редко кому так везет, понимаешь? На людишек - то охоту запретили, а полакомиться хочется. Понимаешь?
Кристиан опять широко улыбнулся.
- Отчего же не понять, Дэвид. Отчего же непонять...
Он встал.
- Тогда хоть покажи эту наглую морду. А вдруг это не тот, кто мне нужен? А ну...
Протиснувшись в другую комнатушку, еще более маленькую и низкую, Кристиан увидел темный бесформенный мешок на полу возле кровати. Мешок по всей видимости являлся Морисом.
Наклонившись, оборотень отвязал руки мальчика от ножек, потом поднял странно обмякшее тело и кинул на кровать. Света здесь явно не хватало, но даже это не помешало разглядеть кровь и ссадины на безвольном лице мальчика.
- Он? -пробасил Дэвид-медведь.
- Он, - кивнул граф.

Малыш открыл глаза. Ну, все могло быть гораздо хуже. Например, Кристиан пришел бы на час позже и увидел бы Мориса не побитым, а разрезанным на три части (на завтрак, обед и ужин).  Если честно, граф не хотел этого. Что-то в нем противилось такой мысли. Может, потому что вид сытого оборотня, этого огромного совершенно тупого животного, его не особо вдохновлял. Или просто совесть проснулась.
Кристиан спокойно глядел в глаза мальчишке. Тот первым отвел взгляд и попытался пошевелиться. Он даже смог перевернуться. Только зачем? Видимо, ран на спине было больше всего.
- Ты что, мясо отбиваешь перед тем как жаришь? - не сильно заинтересовано спросил Кристиан. Он уже не улыбался.
- Он меня просто разозлил.
- И чем ты его?
Оборотень снял с крючка кожаный ремень.
- Как банально...
Дэвид лишь пожал плечами и вышел из комнатки.
- Давай, иди сюда, приятель, выпьем еще по одной!
Кристиан повертел в руках орудие пытки. Крови на ремне не было -  почистил, заботится, ишь ты, о своем хозяйстве. Граф медленно перевел взгляд на лежащего. Постояв секунды три, он вернулся к столу.
- За что?
- За мир во всем мире! - хороший ведь тост.
Оборотень расхохотался, чокнувшись, они снова выпили. На этот раз жидкость пошла лучше.  Кристиан взял с тарелочки ломтика нарезанного яблока.
Выпив, медведь рыгнул, вытер губы бородой, весело посмотрел на собутыльника.
- А знаешь, что я  с ним сделаю? Я его на зиму засушу!
Граф ухмыльнулся.
- Большим ножом вырежу ему...ему...вы..ре..жу..-  и упал головой в стол.
- Ну наконец-то!
Сколько можно было ждать? Зелье ведь должно было подействовать сразу! Кристиан недовольно понюхал содержимое бутылки. Да, видимо, эффект ослабел из-за этой поганой водки. Он вошел в комнату. Морис был одет в те же лохмотья, но уже изрядно подпорченные. Теперь это действительно были лохмотья. Не долго думая, граф свернул одеяло с кровати вокруг мальчишки и взял получившийся сверток на руки. Оборотень тем временем с грохотом рухнул на пол.
Если зверь очнется - вот неприятная будет ситуация! Из оружия у Кристиана только нож за поясом. Но как-то не очень хочется соревноваться в физической силе с лесным медведем. Вывод - надо быстрее драпать.
На улице не видно было ни черта, без луны все вокруг казалось пепельно-черным, однако, граф хорошо знал тропу, мог идти по ней и с закрытыми глазами. И все же с ношей бежать было проблематичнее. Наконец они добрались до Жан-Клода. Некромант посадил сначала Мориса, потом забрался в седло сам, перехватил мальчишку одной рукой поперек груди, другой взял поводья. Конь умчался в сторону замка.

Клуб "Пандора" =====>
Четыре часа. Четыре долбанных часа. Дрэйк стер с лица капли дождя и поправил сползший капюшон. Толку от этого было мало. Паскудный дождь моросил нудно и размеренно все четыре часа, что они просидели в засаде. Бруно зябко поежился, но поймав косой взгляд герцога, постарался убедить его своим бодрым видом, что тому показалось. Они и еще шесть человек оцепили большую территорию, где в прошлый раз упустили оборотня-льва. Несколько недель разведки и наблюдения доказали одну простую истину. Косматый кошак был идиотом. Он почти регулярно приходил к одному и тому же дереву, точил когти, метил территорию и валялся в пыли. По прогнозу разведки очередной свой променад он должен совершить сегодня, вот только с конкретным временем была проблема. Он появлялся то утром, то среди дня, то глубокой ночью, то есть особым постоянством не отличался. А небо тем временем темнело. Калеб размял затекшие от сидения на дереве мышцы и сплюнул на землю. Бруно едва подавил желание последовать его примеру.
– А если он не придет? – негромко предположил оруженосец. Он буквально сжался под взглядом инквизитора, хотя сам был значительно выше его и крупнее. Калеб пробурчал под нос несколько нецензурных слов. Если кошак не придет это будет еще один провал, а герцогу не особо хотелось возвращаться с пустыми руками. Придется искать какую-нибудь шавку в местном баре, чтобы оправдать потраченный в пустую день. Дрэйк не стал озвучивать свои опасения. Он изобразил равнодушие и пожал плечами:
– Если не появится, отшлепаю разведчиков по рукам линейкой.
Бруно передернул плечами. Последнего налажавшего охотника Калеб подвесил за ноги на дерево в этом самом лесу и оставил висеть скулящим кулем. Бедняга вернулся в город спустя несколько дней оборванный, голодный, запуганный. После этого команда зареклась портачить, а сердить главного стало вообще сродни самоубийству. Оруженосец смахнул с лысины капли дождя. Он придет! Он придет! Нет, правда, он придет! Калеб понятия не имел, что его оруженосец едва ли не молится. А знал бы сей прискорбный факт, точно надавал бы линейкой по пяткам. Как это ни парадоксально, но господин инквизитор не верил в бога и едва переносил монахов с их проповедями и молитвами. Даже обычную для его занятия хламиду с капюшоном он презирал. Вот и теперь сидел на толстой ветке векового дуба в одном из своих многочисленных охотничьих костюмов, закутавшись в просторный плащ с капюшоном. В отличие от балахона инквизиторов плотный плащ с шелковой нитью не только не промокал, но также надежно скрывал лицо от чужих глаз. А крест... А что крест? Ненужная в его деле побрякушка, которую герцог, однако, таскал с собой и никогда не забывал одеть на шею или закрепить на поясе. Трехдюймовое серебряное распятие принадлежало Эдварду Дрэйку. Старый герцог передал его сыну, когда тот стал полноправным инквизитором. Калеб порой разглядывал простой без изысков крест и перебирал звенья длинной цепочки. Те немногие, кто видел его в эти моменты, полагали, что герцог молится. Наивные. Только Бруно и еще несколько охотников из свиты герцога знали, что каждое звено – это один пойманный нелюдь, а герцог лишь вспоминает тех кого поймал и обрек на смерть. Хорошо тренирует память и… совесть, если она есть. Цепочка за несколько лет стала длинной и, свисая с шеи, крест то и дело гремел о пряжку ремня герцога. Поэтому Калеб стал чаще цеплять его за ремень, а цепочку оборачивать вокруг бедер. Цепочка при этом, как то неожиданно выгодно подчеркивала поджарую задницу герцога. Когда он сделал так в первый раз и появился в обществе, из косых взглядов можно было сварить компот не на одну бочку, но уже спустя неделю городские денди таскали подобные цепи в качестве модного аксессуара. Калеб покосился на едва бликующий в сумерках метал и отстегнул распятие от ремня. Он сжал цепочку в кулаке, оставив крест свободно свисать, и шумно выдохнул сквозь зубы. Оруженосец удивленно посмотрел на герцога, но не увидел в его почти черных глазах никакого выражения.
– Он придет! – уверенно произнес Бруно. Они продолжили всматриваться в мокрую листву леса в надежде увидеть светлый мех африканского кошака. Дождь продолжил муторно колотить охотников по макушкам.

Отредактировано Калеб (2011-11-23 18:22:02)

Из темноты послышалось уханье филина. Сигнал! Кто-то приближается. Наконец-то! Калеб пощупал голень сапога. Ножи на месте. Обрез в креплении на бедре. Фляжка в грудном кармане куртки. Больше ничего серьезного Калеб на охоту не брал. Любимый клинок в схватке с оборотнями и вампирами был бесполезен. Кто из них будет фехтовать как джентльмен, спасая свою сверхъестественную жизнь, когда есть когти и зубы? Охотник выпрямился, наскоро размял мышцы и снова присел на корточки, зависнув в стойке бегуна на самом краю толстой ветки. Бруно спешно ощупал свой арсенал и тоже замер.
Еще сигнал! Со стороны оврага шла их цель. Калеб напряг зрение. В сумерках крупный лев со шкурой песочного цвета и лохматой гривой выглядел еще больше своих реальных размеров и расплывался одним светлым пятном. Таких крупных оборотней Калеб еще не встречал. Попадались всякие, и волки, и шакалы, и дикие кошки, даже тигр разок забредал, но вот африканский лев был новинкой.
Кошак медленно шел к поваленному дереву, немилосердно косолапя всеми четырьмя. Что-то в нем было не так, но Калеб не мог понять, что именно. Он разглядывал эту гору мышц и мокрую спутанную гриву в листьях и прочем лесном мусоре. Мощные лапы оставляли на траве и размякшей земле глубокие следы. Он тряс головой и размеренно урчал. Морда была в чем-то темном, несмотря на темноту Калеб понял, что это кровь. Киска успела кем-то отобедать и не удосужилась отмыть харю. Лев дотопал до дерева и стал точить когти, да так, что щепки полетели. Бруно схватил Калеба за колено, пытаясь привлечь его внимание, и жестом поинтересовался можно ли подать знак. Цель была на месте в самом центре оцепленной территории, можно было нападать, но Калеб закусил губу. Что-то было не так. Нет, все шло по плану, как нельзя лучше и выше всяких похвал, но инквизитор чувствовал, что время еще не пришло. Щебет соловья заставил герцога поморщиться. Подчиненные ждали, нет, требовали его сигнала. Инквизитор медлил. Секунды тянулись и собирались в минуты, которые тянулись еще медленнее. Калеб скрежетал зубами, но не мог заставить себя подать сигнал к нападению. Его интуиция редко проявляла себя такой упертой сволочью. Обычно он знал по какой причине у него то или иное предчувствие, но сейчас эта падла молчала, никак не аргументируя свое поведение. Калеб знал, что нельзя нападать, но ПОЧЕМУ нельзя, понять не мог. Оставалось только ждать.

Кошак вдруг утробно заурчал, почти оглушительно в тишине мокрого леса и, оставив в покое истерзанный труп дерева, повернулся к тропе, по которой пришел. В этот момент Калеб снова услышал филина. Еще сигнал?! Что за черт!
Из темноты леса выскочила довольно крупная лесная кошка светло-коричневой масти. Ее можно было бы принять за львицу только спьяну и не особо заморачиваясь на размере и окрасе, но лохматому похоже было плевать. Он обнюхался с подружкой и игриво прихватил ее зубами за загривок. В ответ она легко стукнула по его морде лапой. Ломается, хвостатая! Калеб покачал головой и едва сдержался, чтобы не выругаться в голос. Он и его люди четыре с лишним часа ждали свиданки двух кошаков и теперь наблюдали их тяжеловесную прелюдию, как чертовы извращенцы.
Инквизитор, негромко фыркнув, сложил руки у рта. Клич степного ястреба рассек холодный воздух и, отражаясь от каждой капли дождя, возвестил шестерых охотников о начале веселья, и Калеб, ткнув оруженосца в плечо, спрыгнул на землю.
Сапоги шумно чавкнули в размякшей земле. Звери как по команде повернулись и ощерились на человека. Инквизитор сделал несколько шагов в их сторону, на ходу доставая обрез. Со стороны казалось, что он не торопится, но в одно неуловимое мгновение ствол выскользнул из крепления и взмыл в воздух. Дождь бил по стволу пушки довольно сильно. Щас ливанет! Кошка зашипела, как вскипевший чайник и, выставив вперед "изящную" лапку с нехилыми коготками, вдруг прыгнула на человека. Обрез в руке Калеба плюнул в нее свинцом, и темная туша отлетела к поваленному дереву бесформенным мешком. Взявшийся из ниоткуда Стивен накинул на нее стальную сеть с грузами, затянул веревки и остался сторожить с дробовиком наперевес. Лев заметался, но, заметив несколько фигур выходящих из темноты, затравлено ощерился на Калеба.
– Все правильно, мужик! – весело заметил инквизитор, подходя к зверю на непростительно близкое расстояние и привычно укладывая обрез на плечо, – Я тот самый засранец, что сорвал твою свиданку и ты имеешь полное право навалять мне. Но только мне, понял!

Предложение было явно во вкусе льва. Он ощерился во всю свою зубастую пасть и кинулся на Калеба. Стрелять инквизитор не стал, но от души вмазал обрезом кошаку по уху. Не смертельно, но наверняка болезненно. Лев оглушительно вякнул, однако траектории броска не сменил и опрокинул инквизитора на мокрую траву. Бруно, хороший парень Бруно, чертовски вовремя метнул в зверя нож. Клинок свистнул в воздухе, и рукоятка как некий сюрреалистический зуб застряла в пасти льва, не позволяя оборотню покусать прижатого к земле человека. Зверь взревел от боли. Из его пасти хлынула кровь аккурат на лицо и обтянутую курткой грудь Калеба. Он мысленно чертыхнулся – Новый костюм, мать вашу! – и, уперев ноги в ребра животного, резко оттолкнул тушу от себя. Силенок у человека было не достаточно, чтобы отбросить его на значительное расстояние, поэтому зверь лишь завалился на бок, но от Калеба не отцепился. Зато преимущество теперь было на стороне герцога. Он навалился на мощную грудину зверя, выдернул клинок из пасти льва, вызвав очередной сдавленный ВЯК, и спешно пристроил меж челюстей собственный обрез. Зверь забился, пытаясь сбросить человека с себя, и нанес несколько сильных ударов. Когти немилосердно рвали плащ и куртку на лоскуты, когда мокрую траву брызнула кровь, вмешались остальные охотники. Лу со своей неизменной цепью исполнил любимый номер, и через мгновение шея льва была намертво охвачена этим специфичным ошейником. С помощью Роби и Майка, Лу оттащил зверя, и Калеб встал, наконец, на ноги. Он с отвращением отбросил плащ за спину. Толку от этой тряпки было теперь не много, сплошь рванье, но хоть капюшон цел остался.
– Ты в порядке? – осторожно произнес Бруно. Он смотрел на герцога с непонятным выражением на лице. То ли беспокойство, то ли недоверие. Да и обращение ТЫ говорило о том, что оруженосец несколько не в форме. Калеб проследил за его взглядом и уставился на кровоточащие руки и ребра. Коготки у кошака оказались несколько острее, чем думал Калеб. Конечно, он ведь так старательно их наточил.
– Более чем, – сухо отозвался Дрэйк. Раны были не глубокие, но грозили серьезной потерей крови. Прислушавшись к своим ощущениям, Калеб заключил, что до потери сознания еще далеко и обернулся ко льву.

Зверь хрипел от нехватки воздуха, но все еще довольно сильно бился. Парни с трудом удерживали концы цепи, особенно тяжело приходилось Роби. Тощий паренек силой не отличался. Иногда Калебу казалось, что даже миниатюрная Абигейл сильнее этого охотника. Очередной рывок льва вырвал конец цепи из рук парня. Зверь мгновенно оценил ситуацию и рванул на Калеба, таща на буксире Майка и Лу. Ребята старались, действительно старались, но оборотень по видимому был слишком зол и пер вперед с тупым упрямством. Калеб стоял. Отягощенный багажом кошак сильно потерял в скорости, поэтому инквизитор неторопливо достал метательные клинки из-за голени сапога и, распределив три тонких лезвия между пальцев правой руки, решительно кивнул волочащимся за львом охотникам. Когда они отпустили свой конец цепи, лев рванул вперед с такой скоростью, что Калеб едва успел замахнуться. Зверь снова опрокинул его в грязь, но инквизитор был готов и с силой воткнул кулак с тремя торчащими ножами в основание шеи льва. Кошак оценил. Он захрипел, обливая все вокруг своей кровью, и обмяк, навалившись на человека.
– А вот теперь я не в порядке, – резюмировал Калеб едва слышно. Вытащил руку из-под туши и постучал по земле, призывая подчиненных на помощь, – Мне дышать не чем. Прихватив цепь, Лу и Майк оттащили неподвижного льва в сторону, а Бруно и еще двое помогли герцогу встать. Пока он восстанавливал дыхание, охотники косились на потоки крови стекающие на мокрую траву, но молчали.
– Это было обязательно, так рисковать?! Он мог задрать тебя насмерть! – набросился он на Калеба, но инквизитор оттолкнул руку оруженосца в сторону и предостерегающе поднял руку. Что он мог сказать? Что не хотел рисковать остальными? Что злился на себя за тот провал? Что винил себя в гибели Яна и Килама? Черт! Калеб фыркнул не хуже гривастого кошака и заржал как породистый конь. Его изодранная в клочья рука довольно сильно хлопнула оруженосца по плечу.
– Расслабься Бруно! Вот если бы не твой нож… Мне бы точно не выжить. Ты умница! С меня виски, – он нахмурился, что-то вспоминая, – Ирландский, верно?
Он еще раз хлопнул помощника по плечу и многозначительно прищурился. Давай же Бруно! Остывай быстрей! Сейчас не время для истерик. Калеб повернулся к зверю. Тот уже приходил в себя. Мутные глаза вполне осмыслено смотрели на охотников. Кажется, пыл кошака несколько поостыл.
– Успокился? – поинтересовался Калеб. Он старался не замечать красных кругов перед глазами. Через минут двадцать игнорировать их уже будет сложнее, а пока главное, что бы остальные не заметили, что он сильно ослабел, – Может поговорим? Или ты все еще хочешь подраться?

Дрэйк рассматривал зверя, пытаясь понять дошли его слова до него или нет. По идее должны. Ведь он и человек тоже. Роби и Лу довольно грязно пошутили по поводу поломанного кайфа с кошкозадой. Шутка получилась довольно плоской и мерзкой, даже привычного к подобным высказываниям Калеба передернуло. Лев обнажил зубы и зарычал. Стало быть понял. Интересно! Охотники продолжали гадко хихикать.
– Заткнулись, оба! – гаркнул Калеб на подручных. Те как по команде стихли и сделали серьезные лица. Только Дрэйк не оценил сие редкое явление. Все его внимание сосредоточилось на звере. Он всмотрелся в его глаза. Паника, злоба, отчаяние… Целый букет эмоций, человеческих эмоций. Шальная мысль промелькнула в голове герцога и взорвалась как фейерверк заполняя черепную коробку. Он не без труда встал на одно колено перед львом и склонился к нему. Охотники испуганно всколыхнулись, но уверенно вскинутая рука главного остановила их. Теперь желтые глаза льва были на одном уровне с глазами герцога. Мохнатая морда была так близко, что Калеб ощутил запах крови из приоткрытой пасти.
– Кого ты сегодня убил? – вдруг спросил он, – Еще одну семью? Там были дети? Как тогда, помнишь? Там были не только дряхлые старики и спившиеся взрослые. Две девочки трех и пяти лет. Белокурые. Помнишь их? – Зверь утробно заурчал. Калеба передернуло от очередной порции смрада, – Помнишь, значит. Наверное помнишь, как они кричали, когда ты раздирал их части. Тебе это нравится, да? Страх в детском голосе…
Калеб мог только предполагать, что там творилось. Когда он и его охотники прибыли на место, там было сплошное месиво из крови, мяса и костей. Он сотню раз проклял свой мозг, услужливо обрисовавший вероятный ход событий. Сначала умерли родители. Они сидели на террасе и пили домашнее вино. Потом старики, которые грелись у очага на кухне. Бабка кажется что-то вязала. Потом дети… они спали в маленькой комнатке отделенной от кухни лишь занавеской. Калеб помнил светлую косичку с вплетенной голубой лентой и бантом на одном конце и фрагментом черепа на другом. Лучше бы не помнил…
Герцога вдруг затошнило. Или воспоминания оказались слишком реалистичными, или сказывалась потеря крови. В любом случае, лекарство у него было при себе. Он, не думая о маячившей на расстоянии вытянутой руки смертоносной харе, достал несколько помятый в драке портсигар и закурил. Тошнить не перестало, но стало заметно легче. Пара десятков затяжек и станет совсем хорошо. Он выпустил несколько колечек дыма. Лев смотрел на него вполне осмысленно и, кажется, с удовольствием вдыхал едкий дым сигарет. Калеб повинуясь какому-то дремучему инстинкту протянул портсигар усатой морде и совсем буднично предложил:
- Угощайся.

Как объяснить то, что испытал Дрэйк, когда воздух вокруг льва задрожал и вместо кошака-переростка перед ним оказался чернокожий здоровяк? Он и раньше видел трансформацию, но не так близко. Это завораживало и пугало одновременно. Магия всегда оказывала такой эффект на инквизитора. Однажды, по чистой случайности в руки герцога попала эльфийка-маг. Не особо сильная. Он и его команда никогда не специализировались на магах чтобы судить о его силе, но по словам других инквизиторов пара фаерболов не самое страшное оружие в арсенале перворожденных. Промасленная кираса Стивена мгновенно вспыхнула, но он успел потушится в ближайшей луже. Да и сыворотки кто-то успел глотнуть. Остроухая сразу растеряла весь свой гонор. Однако Калеб долго помнил то ощущение, которое испытал при виде летящего энергетического шара. Благоговение…
Калеб криво улыбнулся, когда оборотень протянул руку к портсигару. Все верно! Он еще по выражению глаз льва понял, что дым ему нравится. Герцог, да вы растете над собой! Скоро по выражению мелкой морды болонки Ее Величества, будешь понимать хочет шавка тебя укусить или ногу твою трахнуть! Этот внутренний монолог не помешал ему достать зажигалку и дать оборотню прикурить. Он вдруг оценил весь абсурд сложившейся ситуации и покачал головой. Таких фортелей он еще не отчебучивал. Украдкой скользнув взглядом по лицам охотников, Калеб спешно затянулся, чтобы скрыть улыбку. Ребята похоже испытали что-то сродни культурному шоку.
– Он говорить хоть умеет? – не выдержал Бруно. Он смотрел на чернокожего и нервно барабанил пальцами по прикладу своего ружья. Когда Дрэйк только любезничал со львом, он просто нервничал, но теперь при виде этой туземной хари в опасной близости от окровавленного герцога оруженосец чувствовал приближение истерики.
– Скажет, если есть что сказать, – уверенно произнес Калеб. – Тебе ведь есть что сказать, друг любезный?
Он всматривался в глаза чернокожего, которые стали теперь просто карими и немного мутными. Важно было не то что он скажет, ведь по сути можно и соврать. Важно, что при этом отобразит его лицо.

Акцент у оборотня был заметный, но это не мешало с легкостью понимать его. Он почти не врал. Почему ПОЧТИ? Фразы звучали как продуманная речь неопытного актера. Словно он  говорил просто чтобы от него отстали. Герцог в своей хулиганской юности сам порой вещал подобным тоном, чтобы взрослые купились на то, что он действительно раскаивается  в содеянном. Как правило, это срабатывало до следующей его выходки. Калеб мог с уверенностью сказать, что оборотень старался не сболтнуть чего лишнего, а значит было что сбалтывать. С застывшей на лице умильной улыбкой герцог смотрел в глаза оборотня. В душе он хохотал как обкуренный юнец. Кошак еще не понял, что инквизиции плевать помнит он, что натворил или нет, жалеет он о содеянном или нет. Он нелюдь, по словам лорда Чарлза, вообще не достойное жизни существо. Это уже приговор в глазах любого уважающего себя инквизитора. Герцог вдруг понял, что не очень-то рад быть таким инквизитором, но вспомнилось обещание данное отцу. Но не об этом сейчас речь. Дрэйк сфокусировал свой взгляд на скуластом лице чернокожего и распахнул свою говорливую пасть:
– У тебя амнезия, верно? Скорее всего частичная. Ты помнишь, но не достаточно, чтобы верить в эти воспоминания. Наверно решил, что резня в деревне тебе приснилась. Ведь кошмары обычное дело в наше неспокойное время. Вот только это был не сон. И твое неверие не снимает с тебя ответственности. Ты убил шестерых! – Калеб холодно смотрел в глаза оборотня. Ему бы было жаль этого больного головой кошака, если бы он не был так занят попытками не упасть в обморок, – А еще у тебя есть покровитель. Или друг, не знаю уж кто он тебе. Но ты так старательно его покрываешь, что мне до чертиков интересна эта таинственная личность. А это значит только одно, – я тебя не убью здесь и сейчас, хотя очень хочется. Очень уж ты мне кровь попортил. И это печально, поскольку тебя ждут долгие часы познавательных бесед с нашими специалистами. Под беседами я имею в виду пытки, а под специалистами палачей, если ты не понял.
Калеб выпрямился и затоптав сигарету в мокрой траве стал доставать следующую.
– Бруно, возьми двоих и разберись с девчонкой. Лу и остальные тащите этого чудилу в подвалы к спецам Вогана. Будьте внимательны. Он все еще опасен.
Едва озвучив приказ, Калеб потерял интерес к происходящему. Новая сигарета в зубах возможно была лишней, но ему нужно было занять руки. Просто чтобы они тряслись. Слабость накатила сильной волной, и герцогу стоило неимоверных усилий стоять на ногах более или менее твердо. Бруно, проходя мимо, бросил на него обеспокоенный взгляд и молча протянул оброненный в драке обрез. Верный оруженосец, заботливый как родная маман, заработал уже не одну бутылку ирландского пойла. Калеб закурил сигарету. Язычок пламени от зажигалки неприятно резанул глаза яркой вспышкой. Герцог затянулся, но вдруг неприятный холодок вкрадчиво проскакал по хребту. Калеб поднял глаза перед собой и встретился взглядом с парой горящих холодным серым огнем глаз. Твою ж мать!
– Еще один! – крикнул он, вскидывая обрез.

Ну хоть выстрелить успел, лопух! Все произошло слишком быстро. Этот черный кошак, то ли пантера, то ли гепард, был не таким уж и тяжелым, особенно в сравнении со львом, но все же очень сильным и ловким. Он как ураган сбил Калеба с ног. Какой же вы слабак, господин герцог! Было что-то сюрреалистическое в том как он сцепился с этим черным кошаком и катался, как уличный пес, в грязи и траве. Черт возьми, мне тридцать три! – пронеслось в голове у Калеба, – Мне тридцать три, а ума не прибавилось ни на йоту. Зверь не пытался укусить его, что радовало. Похоже он не хотел ни убивать его, ни обращать. Когти то и дело попадали на все еще кровоточащие следы львиной деятельности. Наверное это должно быть безумно больно. Калеб уже в который раз поблагодарил далекого предка за этот подарок. У отца в роду уже бывали такие нечувствительные личности. Все что он ощущал – это тяжесть звериного тела, его горячее дыхание и биение его сердца. Каким-то чудом герцогу удалось скинуть с себя эту черную фурию. Он не стал вскакивать на ноги, а лишь перекатился в сторону и привстал на одном колене. Кошак сделал практически то же самое. Они замерли, пригнувшись к земле, и стали сверлить друг друга напряженными взглядами. Крики охотников возвестили о проблемах со львом. Калеб криво усмехнулся. Похоже этот, все же гепард, был прикрытием льва, возможно тем самым покровителем. Тактика чуток хромала, но в данной ситуации кошак действовал единственно верным способом. Выждать, напасть, скрыться. Знакомая формула партизанской войны. Теперь нужно сделать так, чтобы "скрыться" у него не получилось. Краем глаза Дрэйк видел, что оборотень снова перекинулся во льва и теперь успешно раскидывал по сторонам его людей и избавлялся от цепей. Бруно единственный трезво соображающий в этой толпе недоумков пытался поймать льва на мушку. Судя по количеству взвякиваний он умудрился попасть в мечущегося зверя не один раз. В голову стреляй, черт тебя дери! Калеб скосил глаза на лежащий аккурат между ним и гепардом обрез и не дожидаясь пока до оборотня дойдет метнулся вперед. Успел! Зверь затормозил обдав герцога комьями земли и травы, но слишком поздно. Обрез уставился в широкий лоб кошака. Калеб нажал на курок, но выстрела не последовало. Ну конечно! Обрез был двузарядным, и Бруно, видимо, подобрав его не удосужился, перезарядить.
– Черт!

Отредактировано Калеб (2011-11-23 03:49:33)

Он что, ржет? Нет, кошак и правда ржет? Калеб забыл, что надо бы отматерить Бруно от души, швырнуть бесполезную пушку в кошака и всадить в него оставшиеся лезвия. Все его внимание было сосредоточенно на ухмыляющейся усатой морде. Гепард и правда смеялся, по своему конечно, но все же это был определенно смех, даже хохот. Положение сторон резко поменялось, и он это понимал. Дрэйк уже не впервые замечал, что в зверином обличии большая часть оборотней сохраняла свою человечность. Так и в этом кошаке было что-то, что Калеб не мог сформулировать в определенное слово, но подсознательно относился к этому что-то с благодарностью. Возможно, будь у него больше времени на анализ того, что он увидел в этой кошачьей морде он бы понял, что это сомнение и сожаление. Удивился бы тому, что оборотень не очень то хочет его убивать. Но времени не было.
Калеб инстинктивно отпрянул когда гепард стал наступать, медленно и как говорится со вкусом. Он откинулся на спину и зверь навис над ним черной тенью. Облачко пара вырвалось из пасти обдало лицо герцога теплом. Ну хоть у этого из пасти не разит, – как-то безразлично подумал он. Гепард оскалил белые, острые как лезвия зубы. По сценарию инквизитору вроде полагалось закрыть глаза и воззвать к господу, но Калеб как-то не подумал об этом. Он собрался с мыслями и с силами и от души ударил собственным лбом по мокрому носу гепарда. В глазах потемнело, но Калеб не расстроился и в довершение огрел кошака обрезом. Вроде попал, но не видел по чему попал. Вроде по уху.

Отредактировано Калеб (2011-11-23 04:36:31)